– Теперь у нас есть их «продвинутая» камуфляжная форма, – констатировал Лумис Диностарио по последнему поводу. – Это увеличивает наши шансы не попадать в их тепловые детекторы и, следовательно, позволяет подбираться ближе – гораздо ближе. Возможно, Руган, вам снова придется сворачивать кому-то шеи.

– Звезда-мать наградила меня мощными бицепсами. Мне казалось, исчезнув в тумане, она даст им расслабиться, – мрачно пошутил командир отряда «правой руки». – Значит, я ошибался, командор Лумис?

– Выходит так, полковник. Кроме того, работа может найтись и для трицепсов, так что не слишком переживай за несимметричность развития, – подсыпал черного юморка Лумис, демонстрируя солидарность. – А уж вам, Дили, вообще все карты в руки, – повернулся он к командиру другого звена. – Ведь когда-то вы значились в «желтых смертниках».

– Когда это было, командор? – показушно отмахнулся Дили. – В счастливом прошлом далеке? – Дили не шутил: теперь, из холодной темноты сегодняшнего мрака, далекая предреволюционная юность действительно смотрелась праздником жизни.

– И еще, – добавил Лумис Диностарио абсолютно серьезно, – если вы думаете, что наша цель это танки, то сильно промахиваетесь.

– Но ведь это их ударная сила? – удивился Дили. – Я имею в виду, у тех брашей, что уже здесь – в долине.

– У нас не хватит «пороха» уничтожить весь этот ударный кулак. Самое худшее в том, что даже если мы прихлопнем десяток танков, южане будут по-прежнему превосходить нас многократно. Более того, уничтожение техники в боях, даже партизанских, можно простить. Вот припрет их жизнь, испортят спрятавшиеся боги условия существования еще противнее чем сейчас, – Лумис предусмотрительно поднял ладонь, прерывая готовые сорваться реплики, – и пойдут брашские коалиции на мировую. Нужно сделать так, дабы прощать не хотелось и даже не моглось.

– Чувствую, к чему клоните, командор, – вставил комментарий командир разведчиков Фейн.

– Я и не говорю чего-то мудреного. Это все очень сходно с нашими обычными сценариями. Снова террор, только теперь не адресный, а, можно так выразиться, «по площадям». Не единственным, но главным нашим оружием может быть только чудовищная жестокость. Естественно, ни в коем случае нельзя делать ремарок. Выглядеть все должно так, будто во всем виновны эти таинственные друзья Меча. Придется закатать рукава. Но уверяю, несколько трупов со снятой кожей, произведут гораздо больший эффект, чем подбитый танк. Еще лучше, если жертвы выбраны, не среди элиты – какой-нибудь отбеленной поколениями офицерской косточки – а среди нижних чинов. Умело разрезанный на кусочки водитель бронемашины, или заряжающий, проживший до того серенькую, неприметную жизнь, запомнится гораздо верней. Мятежные танкисты не захотят оставить такое безнаказанным. А ведь нам этого и надо, да? Знаю, что сказанное мной выглядит, мягко говоря, неаппетитно, однако… – Лумис обвел подчиненных тяжелым взглядом. – Если у кого-нибудь есть другие варианты действий, я готов выслушать. Но предупреждаю, разговор должен идти о реальных вещах. У нас не хватает мощи уничтожить агрессоров, но думаю, послужить запалом мы сможем.