– Ради Бледной Матери, Мурашу, помолчите, – бросил, не глядя на него, командир «Ящера». – Или лучше вот что – займитесь делом – пусть кто-нибудь из ваших получит человек на десять-двадцать спец-костюмы у локаторщиков.

– Зачем?

– Вам же дороги ваши «друзья»? Вот и сделайте, как я говорю, – затем Тутор снова включил микрофон, поскольку от дежурных офицеров начали поступать доклады о готовности. – Так, азимут по «горе» девяносто семь, плюс-минус два! Максимальный отрицательный угол!

– Мы же ничего не увидим? – удивился майор-целевик сидящий поблизости.

– Нам и не надо видеть, – кивнул ему генерал. – Оно, наверное, и к лучшему.

Он снова выслушал короткие доклады.

– Непрерывный сигнал в указанном секторе! Мощность предельная! Сможете выжать из клистронов больше, не возражаю. Пока – пять минут, а там, посмотрим, – Тутор-Рор снова повернулся к председателю бортового РНК. – Ваши подчиненные уже получили костюмы?

– Сейчас уточню, генерал, – отчеканил Мурашу-Дид, мало что понимая в происходящем вокруг.

Он был не одинок в своем неведении, однако самые догадливые уже уловили смысл.

48. Аттракционы

48. Аттракционы

Да, кое-кто из находящихся в «штабе-куполе» догадался, в чем дело. Однако даже их одолевали сомнения. Остальные, из знающих о происходящем, оставались в полном недоумении. Кто-то из совсем запутавшихся косил глазами в индикатор обзора, но тот даже не мерцал, просто монотонно зеленел, демонстрирую всегдашнюю готовность – антенна не работала на прием. А львиная часть экипажа «боевой горы» вообще не представляла что происходит, да многие из них и ведать не ведали о нападении. Но уж совсем ничего не знали, не понимали, и даже представить не могли, те, кто взбирался сейчас по корпусу «Сонного ящера». Возможно, кто-нибудь из них и уловил в отмороженном воздухе какой-то новый шум, жужжание, вибрацию металла. Пожалуй, это и все.

А там, в высоте над ними, гигантские, хорошо смазанные, отъюстированные, а потому бесшумные механизмы занимали позицию. Царящая вокруг тьма маскировала приготовления. Все происходило без непосредственного участия человека – да и что бы значили его ниточные мускулы против примененных в процессе сил. Конечно, где-то там, в тяжелой приплюснутости железной скорлупы «Ящера» какие-то микробы обучено жали кнопки, но, положа руку на сердце, с трудом можно было разобраться, кто чьим придатком является. Слаженность механики демонстрировала уверенный контраст с мелочной расхлябанностью людей: если бы оба действа получилось наблюдать одновременно, то мысль даже о косвенном участии в процессе человека смотрелась бы нелепо.