Он ведал, что стоит слишком близко, гораздо ближе смертельного барьера. Но что еще теперь планировалось потерять? Он развернулся, демонстрирую всепроницающему чудовищу-убийце беззащитный затылок. Спокойно, подавив невиданное доселе дрожание рук, отстегнул от пояса и направил в темноту радиопередатчик.

– Колония, говорит Резак! Атака захлебнулось! Отходим! – затем он переключил тумблер, меняя фиксированную частоту, и добавил, как мог громко. – Это Резак! Всем отходить! Спасайте груз!

Он подавился нахлынувшей рвотой, смахнул ее с передатчика и еще раз прохрипел:

– Отходим! Все отходим!

Он попытался вложить рацию назад, в обогреваемый футляр, промахнулся, выронил. Она поскакала вниз. Он стер заполнившие глаза слезы, только со второй попытки смог ухватить непослушный фонарь. Было странное ощущение, будто его поджаривают на медленно огне. Затылок горел. Он осветил далеко отставшие от него, застрявшие в неестественных позах фигуры товарищей. Он видел, как ближний, стоя на коленях, пытается закрепиться фалом за какой-то выступ. Кто-то лежал, обхватив голову, и похоже выл. Руган начал осторожный, последний в стирающейся жизни, спуск.

Сумев не упасть, хотя центр тяжести почему-то оказался теперь в голове, он преодолел тридцать метров. Поравнявшись с, наконец-то зацепившимся фалом, товарищем, он смог сквозь противогаз опознать его.

– Гермо, не расслабляйся, надо уходить, – сказал он почти не слышно и выдохся. – Давай, отстегивайся, здесь нельзя спать.

Он сумел стащить с тупо упирающегося человека противогаз. Резина, стекла – все – было в рвоте. Гермо судорожно задышал, снова вырвал.

– Давай, минометчик, отстегивайся. К Мятой Луне снаряжение.

Руган никак не мог расстегнуть фал, ни за что не получалось разобраться с карабинчиком. Вспомнил о ноже. Достал, развернул пилящей кромкой. Фал лопнул неожиданно, тяжелый Гермо чуть не укатился вниз. Руган удержал его, но оба упали. Он снова поймал в руку фонарь и сверкнул вокруг. Мельком, он заметил черного железного бога продолжающего их убивать. Но он был уже неинтересен, все с ним считалось выясненным, карты разложены козырями вверх.

Внизу продолжало твориться бесшумное побоище. Кто-то падал. Однако, сквозь гул в голове, Руган все же различал крики. Значит все-таки убийство не совсем бесшумное и не совсем стерильное, со странной, задавленной радостью подытожил Руган.

– Пошли, Гермо, – сказал он, по инерции дергая вялый рукав.

Гермо снова вырвало, но он все-таки встал. Руган случайно сверкнул лучом в сторону. Кто-то там уже появился.