– Наверное. Если дотянешься.

– Но сначала вырву тебе язык.

– Как скажешь, – пожал он плечами и мгновенно перекинул нож в другую руку. – А я твой язык не трону. Чем ты тогда говорить будешь? Про дядю своего. И еще про тетрадь.

– Ха, тетрадь, – презрительно скривилась Людмила.

– Больше ее взять было некому. Петр сразу не догадался, потому что у него на тебя перманентная эрекция. А у меня – нету. Зато я был на выставке «инквизиция сквозь столетия». Я видел картины про то, как снимают кожу. Думаю, у меня получится.

– Ну, попробуй, орел.

Дверь неожиданно открылась, и в комнату влетел Зайнуллин.

– Я не помешал? О чем воркуем?

Людмила нахмурилась и едва заметно качнула головой.

– О живописи, Ренат, – сказал Костя. – Ты иди. Там твои архаровцы скоро подерутся.

– Нда? Ну, я пошел, – заговорщически подмигнул он. – Только без стонов, лады? Бойцы услышат – возбудятся.

– Стонать не будем, – заверила Людмила. Она дождалась, пока Ренат не уберется и, немного расслабившись, сказала. – Ты сделал неверные выводы.

– Немаляев – твой дядя.

– Я не отказываюсь. Но между нами ничего общего.

– Ой ли? Тетрадь Бориса уже у него?

– В сумочке. Она там с первого дня лежит. Хочешь – бери. Все равно она бесполезна. Борис писал для себя.

– Зашифровано?

– Ты как ребенок. Бери и читай. Там одна вода. Ты ведь надеялся найти инструкцию? «Делай раз, делай два». Нет. Какие-то нравоучения, декларации. И все. Собиралась назад подбросить, да этот переезд…

– А где нашла?

– На полке. Борис ее действительно не прятал. По-моему, он не предполагал, что она кому-то понадобится. – Людмила дотянулась до ремешка и, стащив сумку со стула, положила ее перед Костей. – У меня там еще ствол, ты будешь нервничать. Сам доставай.