Петр нацарапал на жирных обоях семь цифр и, сердечно поблагодарив, повесил трубку.

Когда он вошел в комнату, интервью с Немаляевым уже закончилось. Дикторша объявила, что это был экстренный выпуск, переданный в связи с массовыми волнениями.

Еле прочитав собственные каракули, он набрал номер и затанцевал от нетерпения. Пулемет. Надо же, Насте не понравилось. Потому, что она овца. «Отморозки»! Отморозки – это у Зайнуллина, а у Пулемета люди достойные. Не лучше, конечно, чем были в его собственной сотне, но тоже ничего. А что до клички – просто его зовут Максим. Вот и все.

Максим поднял трубку после одиннадцатого гудка.

– Здорово, сотник! – Заорал Петр. – Тебя когда перекинуло?

– Чего?.. Ты кто?

– Еремин я, Еремин!

– А-а… чего надо? – Недовольно спросил Пулемет.

– У тебя, наверно, мозги еще не вправились. Я Еремин, сотник. Ты же меня знаешь!

– Знаю, знаю. Зачем звонишь, Еремин?

– Пулемет, ты не оклемался еще. Ты въехал – кто ты и где ты? По-моему, нет.

– Я в курсе, Еремин. И парни тоже. Так что держись от меня подальше. Вместе со своей сотней. Сколько вас тут?

– Нас двое.

В трубке раздался дружный хохот – видимо, с ним общались через встроенный динамик.

– Нас двое, Пулемет, но это не значит, что твоя половина сотни…

– Не половина, Еремин, – мрачно сказал он. – Мы здесь все. Причину объяснять не надо?

– Ну-ка…

– Кто-то уничтожил Ополчение. Кто-то из твоих, Еремин.

– Не может быть.

– Он заложил больше ста человек, прокуратура пошла по цепочке, в итоге…