Мухин привалился к стене и, зажмурившись, медленно сполз на пол. Мужчина в соседней палате продолжал что-то бубнить, обращаясь не то к кошке, не то к самому себе. Виктор попытался ухватиться за подоконник, но поднять руку было уже невозможно. Он даже не сумел удержать тело в сидячем положении и кулем повалился набок. Звать на помощь не было сил, а главное – не было желания. Хотелось только одного: чтоб это все быстрее закончилось.

– Не хнычь, – сказали ему. Сказали спустя полтора часа после того, как он упал на холодный линолеум под окном. Столько ему пришлось пролежать, пока он не умер.

– Я не хнычу…

Виктор утер глаза наволочкой и, высморкавшись в нее же, встал. Шибанов бестолково бродил по комнате, будто искал на полу мелочь.

– Новости есть? – хмуро спросил он

– А у вас?

– Не торгуйся, Витя.

– Моя новость вам не интересна.

– Насчет твоих изысканий? Нулевой слой, все такое?

– Вот именно, все такое… – сказал Виктор. – Нулевого слоя больше нет. И никакой надежды, – добавил он.

– Мои соболезнования, – произнес Шибанов. Вроде бы серьезно, а вроде бы и не очень. Да Мухина это и не волновало. – А у нас еще один взрыв. В том же исполнении.

– Что рванули? – безучастно спросил Виктор.

– Машину. С Макаровым.

– Ему хоть одну пуговицу оторвало, или опять повезло?

– Там кроме пуговицы ничего и не осталось… Кило тротила в эквиваленте. Макаров, и еще семь человек, посторонних.

– Признаться, я думал о нем хуже.

– А я – лучше. Говорил же ему, чтоб не вылезал. Нет, поехал! Загорелось ему!

– И вы, конечно, не знаете, чьих это рук дело…

Шибанов отрицательно покачал головой, но, уловив, что в этих словах не столько констатация, сколько прямой вопрос, подошел к Мухину и схватил его за рубашку.

– Витя!..