Вождь клана поручила даар'ва его заботам. Она никогда не отменяла этот приказ. Значит, он имел право взять даар'ва с собой.

Роаке был несколько менее способен рационально объяснить свое бегство с уже захваченного судна. Несмотря на конфликт на Стромви и амбиции Ареса, Роаке все еще оставался реа. Если бы рядом появилась вождь клана, он поверил бы, что она подтвердит его статус военного вождя. Но Акрас не пришла, а воины-реа, которых он хорошо знал, преследовали его по всему кораблю, как настоящего изменника.

Больше всего его возмутило, что ложь вождя клана вынудила его атаковать воинов-реа, спасаясь из тюрьмы.

Воины носили защитные костюмы, но те не были предназначены для отражения мощного химического огня. Если воины-реа погибли от ампулы, их смертное проклятие пришлось на соли, но бессмысленная трата ресурсов клана подействовала на Роаке как личное оскорбление.

Упрятав Роаке в тюрьму беркали, Арес, очевидно, недооценил способности брата переживать заранее запрограммированные изменения окружающей среды. Роаке интересовало, знает ли его мать о вероломстве Ареса или же она сама все это организовала с какой-то тайной целью. Если Акрас знала о заключении Роаке в тюрьму, она могла воспринять это как очередной элемент дисциплины. К тому же она должна была понимать, что он сумеет выжить, и, возможно, рассчитывала, что Роаке захватит даар'ва.

Тогда почему воины-реа охотились за ним по тюремным коридорам, пока он не смог спастись? Если бы он не встретил этого вездесущего соли, то сумел бы взять с собой всего лишь фрагмент даар'ва.

Роаке презирал упорно возникающие сомнения. Священная власть вождя клана не может быть оспорена. Вождь поклялась Роаке, что его положение безопасно, что любое свидетельство измены является всего лишь временным обманом, необходимым для спасения чести Реа. Ничто не обязывало ее даже намекнуть Роаке на свои намерения. Предатель-реа должен быть уничтоженным — это важнее всего.

Но соли утверждал, что предатель-реа уже мертв. «Нет!» — решил Роаке. Соли солгал или ошибался, обманутый каким-то трюком изменника. Предатель-реа не мог умереть так легко. Несмотря на прошедшие спаны, он оставался эссенджи, и только другой эссенджи мог убить его. Вождь клана поклялась, что эта привилегия достанется Аресу и что казнь свершится на ее глазах. Арес не стал бы сидеть за столом с отпрысками Ходжа с иной целью, помимо выманивания изменника из укрытия. Предатель-реа все еще жив — если только вождь клана не обманула его снова…

Роаке тряхнул головой, злясь на себя и на вопросы, которые настырный соли добавил к его и без того неудобной ноше. Соли был занудой, способным обращать свою наркоманию себе на пользу, но избавляться от него было бы ошибкой. Несомненно, он являлся каким-то мелким чиновником Консорциума. Когда Клавдий захватил его, он носил рубашку со знаками калонги, и, очевидно, это он перелетел на судне с такими же знаками на ферму Ходжа.