– И все же почему ко мне пришел?

– Я же сказал, что не хочу потом недопонимания, – терпеливо повторил генерал. – Не хочу я быть злодеем Пасечником, который разрушил вашу дружбу и всех облил дерьмом. Главный попросил меня в его и твоем личном копаться грязными ментовскими руками, а мне это самому как нож острый. Поэтому присоединяйся.

Салеев задумался. Молчал минут пять, наверное, Пасечник все это время ждал, разглядывая висящую на стене карту с пометками. Обернулся лишь тогда, когда Салеев заговорил:

– Хорошо. Я не знаю Тимохина толком, и он мне вообще не нравится. Забирайте. Но весь процесс получения информации должен идти под моим присмотром.

– В смысле?

– В смысле я хочу быть уверен, что Тимохин сказал именно то, что сказал. Что я не принимаю решений на основе непроверенной информации. Что твои костоломы или «уроды»… да, да, знаю я про «уродов», не выбили из него то, чего он на самом деле и не знал.

– То есть хочешь, чтобы следствие перешло прямо к тебе?

– Нет, я не умею вести следствие, – покачал головой Салеев. – Веди его ты. Но в моем месте, с моей охраной, и на допросах буду присутствовать я сам или тот, кому я доверяю.

– А это решение ты не изменишь при каких-нибудь новых сильных эмоциях? – вздохнул Пасечник.

– Я когда-нибудь свои решения менял?

– Ну все бывает в первый раз. Обстоятельства очень уж уникальные. Ладно, мы договорились. Тимохина сегодня отправят на неделю поработать на новый КП, там его и надо взять. И полная изоляция. И еще… – Пасечник, не смущаясь грубостью поступка, уставил указательный палец в лицо Салееву. – Если какая-то информация уйдет в сторону, потому что кто-то из твоих не умеет секретность соблюдать, – я вывалю все на общее рассмотрение. Сами разбирайтесь. Мы в этом друг друга поняли?

– Поняли, – спокойно кивнул Салеев. – Здесь будут думать, что Тимохин трудится и будет там не меньше недели.

На этом разговор с «министром обороны» и закончился. Исходом Пасечник был доволен. «Ведомственная ревность» в данном случае была лишней. Расследование вторгалось в детскую дружбу, то есть в область иррационального. Это как вмешиваться в чьи-то семейные отношения, что умные люди обычно не делают никогда. Поэтому второй по важности задачей после открытия истины было создание ситуации «разбирайтесь сами». «Пасеке» следовало как можно меньше влезать в эту историю, учитывая еще и то, что кого-то удобней, чем одетые в черное эсбэшники, для обвинения во всех смертных грехах на территории Центра не было.

Усимов, вызванный заранее, дожидался Пасечника у него в кабинете, попивая чай и читая какую-то толстую книгу.