– Вань, что почитываешь? – поинтересовался Пасечник.
– Гончарова, «Обрыв», – захлопнул тот книгу и убрал в сумку.
– Что? – поразился генерал, вспомнив что этот старинный сентиментальный роман любила читать еще его покойная мать.
– «Обрыв», – повторил Усимов. – Очень романтично и мило, на фоне происходящего так вообще лекарство для души.
– Ну ты даешь… – откровенно поразился генерал, после чего перешел к делу. – Ваня, есть добро от Салеева. Задерживают его они, на КП, как и предполагали. В подвале там вполне людей содержать можно, даже сортир есть, с этим без проблем. Ты езжай туда. Возьми кого-нибудь, с кем тебе работать удобно, и езжай. Такого, чтобы крови не боялся.
– Я сам не боюсь, – улыбнулся любитель сентиментальных романов. – Но думаю, что даже до ТАПа[65] не дойдет, Тимохин человек интеллигентный, где не патлы, так там борода, или наоборот, такие быстро колоться начинают.
– Все равно возьми, потому что все остальные люди там от Салеева будут. А ты один не справишься.
– Хорошо, – кивнул Усимов. – Панченко и Митяхина прихвачу.
– Прихвати. И гоните туда вперед, чтобы до Тимохина успеть. Как его заберут, начинайте допрашивать. Но тут момент – следите, чтобы с вами был кто-то из салеевских, чтобы к нам потом никаких претензий.
– Я понял.
– Ну и езжай, если понял.
Татьяна Лапина
Татьяна Лапина
– Все собрали, ничего не забыли? – спросил Леха у построившегося у машин личного состава.
На этот вопрос никто ничего не ответил, что подразумевало небывалую тщательность сборов. Разве что Пашка сказал:
– Даже машины по винтику пересмотрел, все в норме.
– Ну и хорошо, – сказал Леха. – Разведрота отходит в пункт постоянной дислокации, они по своим задачам отработали, так что с ними мы выдвигаемся. Так оно безопасней будет, чем своим ходом. Кстати, солнце наше рыжее с нарождающейся личной жизнью, ты вот что скажи: ты с нами едешь или уже не с нами?
Маша, как раз затягивавшая хвост на затылке и державшая резинку в губах, кивнула, затем справилась с прической и уже потом сказала: