– Ну и что? – не понял Усимов. – И кто там распространял? В Америке, я имею в виду?

– Думаю, что сам Биллитон, – пожав плечами, сказал Тимохин. – Так вышло, что он Коле очень много денег был должен. И Коля его заставил. Я не уверен, но мне так кажется, я это из разговоров понял.

– Как Именно?

– Что-то с таймером, насколько я помню.

– Но Биллитон же погиб в лаборатории? – удивился Усимов.

– Это случайность, как мы думаем, – пьяно и тяжко вздохнул Тимохин. – Он был в курсе всего, знал, что будет взрыв. Из того, что мы после узнали, он нарвался на мертвого охранника прямо у себя в кабинете, куда тот точно не должен был прийти. Даже мертвых охранников никто не ожидал, эпидемия должна была начаться не в лаборатории, а в городе. Никто не должен был погибнуть из наших. И контейнеры с «материалом» не должны были уйти никуда.

– А что вы собирались делать?

– Коля должен был забрать контейнеры на следующий день и везти сюда, – почесав в бороде и с тоской глянув на пустую рюмку, ответил Тимохин. – Он же сам план действий на случай утечки составлял, по поручению Главного. А вышло, что охранники погибли, убил их главный по безопасности, мы с камер увидели…

– Они же вырубились, – вмешался Баталов.

– Там блок автономного питания на сутки, – ответил Тимохин. – Мониторы не работали, а камеры снимали.

– Дальше, пожалуйста, – напомнил Усимов.

– Мы рассчитывали, что Оверчук как раз порядок и наведет железной рукой. Но Дегтярев умер, Оверчук, понимая, что обречен, повел себя странно, а этот Крамцов убил Оверчука и контейнеры просто утащил. И с этого момента все пошло наперекосяк.

Сергей Крамцов

Сергей Крамцов

1 июня, среда, вечер

На плотине оставались до утра. Нам вернули оружие, как и обещали, даже ужином покормили. Зудин ушел куда-то с Рубцовым, с которым они о чем-то оживленно говорили, а нас просто оставили в покое. Подселили в палатки к Валериным «пацанам», которые хоть и были все больше из солдат, но по повадкам уже больше напоминали бандюг. Впрочем, к нам были доброжелательны, а уже знакомые Матроскин и Швили так и вовсе за своих сошли. Они уже третий день маялись в этом месте бездельем, приплыв с верховьев Волги на двух катерах, и время проводили, как на пикнике. Вот и на этот вечер у них был по плану шашлык с водкой, и я, грешен, напился так, что еле до палатки дошел. И вырубился, едва успев накрыться спальником. Все, больше нервы напряга не выдержали.

До того как напился, болтал с Валерой, который в прошлом оказался какой-то немалой фигурой в малопонятном для меня московском бизнесе и который с первыми днями Беды плюнул на прошлое, да и уехал со своим другом детства, неким Вовой Самбистом, строить известный нам Базар. Открылась и причина, почему Валера нам помогал: он не любил Бурко, который каким-то неприятным образом пересекался с ним в делах в мирные времена, ну и не отказал себе в удовольствии немного поломать тому планы. Повезло нам, в общем, потому что по всему остальному Валера никак добряка не напоминал. Бандит бандитом, кем бы он ни был раньше. Было бы ему выгодней нас «фамкоровским» разменять – секунды бы не задумался. Хотя выгодно ему было, просто вожжа под хвост попала. «Нрав у меня такой, ему не перечь!»