Гор легко уклонился от первого неуклюжего рубящего удара, просунув полотно своей шпаги чуть вперед и вбок от направления вражеского меча. Нанесший удар противник начал рефлекторно оттягивать ушедшее далеко вперед оружие на себя, чтобы вернуться в стойку для атаки, и в этот момент лезвие Гордиана совершило откат перпендикулярно к возвратному движению его руки с горизонтальной протяжкой.

Кисть мечника столкнулась с отточенной кромкой Гордиановой шпаги, и мечник фактически сам отсек себе руку!

Кровь хлестнула фонтаном, обдав окружающих ярко-красными брызгами! Тихо вереща, изувеченный боец согнулся, вперив выпученные глаза в собственную отрезанную ладонь, по-прежнему крепко сжимающую свалившееся на пол оружие. Гордиан остался один на один со старшим из королевских гвардейцев, с тем самым, который предлагал ему сдаться шестью секундами ранее.

– Мне бросить оружие, сударь? – поинтересовался лавзеец. – Или теперь ваша очередь швыряться железом об пол?

– Идите к черту!

Злобно ощерившись и понимая, видимо, некоторую ущербность сложившейся ситуации, но все же на что-то надеясь, отважный гвардеец резко дернул своим клинком.

Глупец! Не прекращая хаотической чечетки, которую отбивали по паркету ноги, Гор одним незримым движением рапиры вышиб его оружие, а уже другим – пробил навылет кадык.

Кончено.

Великолепный королевский гвардеец был почти наголову выше Гордиана и значительно шире его в плечах. С огромным удивлением, почти с ужасом глядел он теперь на мелкого консидория, столь стремительно выкосившего его бравую команду.

– Привет Хавьеру! – Гор выдернул рапиру и отсалютовал.

Тело в красивом камзоле грохнулось на пол.

Сделав два шага назад к лестнице, лавзеец коротким уколом рапиры в глаз добил гвардейца с отсеченной рукой, который все это время визжал, сидя на ступеньках. Затем спрятал оружие, схватил мешок и, не теряя драгоценных секунд на размышления, повернулся к выходу.

Что за черт?!

Дверь наружу была открыта настежь. Однако в метре от приглашающего на улицу дверного проема стояла маленькая скрюченная фигурка.

Провилик Черух, старец. Древний истукан с подслеповатыми глазами, с повязкой вокруг головы и страшными длинными пальцами на узловатых руках.

«Оказать всю возможную поддержку», – мелькнули в голове слова Никия.

Фигурка выглядела решительно.

Как и всегда, пожилой администратор отеля был облачен в свою грубую хламиду и деревянные сандалии с оплеткой из высохшей травы. Он по-прежнему казался смешным карликом, однако что-то в облике пожилого человека заставило смертоносного чемпиона застыть.