— Кто-нибудь хочет еще кофе? — наконец спросил профессор Феникс. — Мария? Аня?

На столе в беспорядке оставались недопитые бокалы: вода, разные вина, даже бренди… Гости почти не пили весь вечер. Аня осилила два бокала вина, Маркус — три. Для них это было довольно много.

— Я думаю, мне пора уходить, — сказала Аня. — Благодарю вас, профессор Феникс. Было очень приятно посидеть в дружеской компании.

"Нам тоже надо уходить. Я больше не вынесу".

Дом был бы рад, если бы Маркус и Аня сблизились друг с другом, потому что боль легче переносить, когда рядом есть любящий человек. До операции на мысе Асфо она определенно интересовалась Маркусом, и он очень пристально разглядывал ее ножки, когда Аня на него не смотрела. И теперь казалось, что оба они чувствуют облегчение, оттого что никому не надо объяснять, как им больно. Возможно, слишком ранимые дети, выросшие в тени своих выдающихся родителей, обречены тяжело переживать любые проявления чувств, которые все остальные люди воспринимают как должное.

Аня поднялась, чтобы надеть куртку.

— Ты доберешься сама? — спросил Дом, притронувшись к ее локтю. Аня никогда не проявляла большой ловкости на высоких каблуках и теперь, после двух бокалов, чувствовала себя неуверенно. — Маркус, я думаю, надо вызвать такси и отправить Аню в офицерское общежитие.

— Спасибо, я и сама справлюсь, — возразила Аня. — Мне надо зайти в мамину квартиру. — Она повернулась к Марии: — Твой Доминик — один на миллион. Правда.

Эти слова Ани прозвучали очень странно. "Твой Доминик". Как будто она хотела сказать, что они просто друзья и у нее нет насчет него никаких намерений… Неужели кто-то видел в ней хищницу?

В этот момент вмешался Маркус:

— Дом, я прослежу, чтобы с ней все было в порядке. — Совершенно неожиданно для всех он несколько старомодным жестом предложил Ане руку, как будто его всегда учили так обращаться с женщинами. — Все будет хорошо.

Дом все же вызвал такси и сунул водителю несколько кредиток.

— Отвезите этих двоих, — наказал он, кивая в сторону Маркуса и Ани, — куда они захотят.

Дом и Мария вернулись к родителям, и он провел всю ночь, забравшись с ногами на диван, рядом с Марией, Бенедикто и Сильвией. Он не мог сомкнуть глаз или хоть на минуту расстаться с кем-то из них. Он не знал, как теперь вернется в полк, потому что боялся даже короткого расставания, боялся оглянуться и не увидеть их рядом.

— Она права, — прошептала Мария, не открывая глаз. — Ты один на миллион.

— Да ладно, ничего особенного.

— Я лучше знаю.

— Мы просто немного поболтали, пока ждали награждения, вот и все… Мы были втроем — она, я и Маркус, ничего такого, просто по-дружески пообщались. Мне кажется, что-то налаживается.