– Нет, они живые. Они ходят.

– Что за бред! – Грабовский обнял свою подругу. – Спокойно, тебе показалось.

– Марк, она права, – высунувшись из-за парапета, Николай внимательно изучал израненную машину, – в транспорте кто-то есть.

– Не может быть! Я ничего не вижу.

– Толком ничего не могу объяснить, но пару раз в кабине что-то блеснуло.

– Привидения? – Риньон подполз к лейтенантам. – Или это ваши саблезубые орангутанги? Охотнику внутрь не заползти.

– Пойдемте отсюда скорее, – предложил Строгов, – что-то тут нечисто.

– Чисто или нечисто, а следует разобраться, – решил Марк. – Придется включить шлем.

– А как же оборотни?

– Поблизости, похоже, никого нет. – Грабовский обвел взглядом окружающий мрак. – До машины далеко. Так что можно рискнуть.

Марк посмотрел на своих спутников. Те молчали. Лица, отражающие сомнения и родительское беспокойство, позабавили его.

– Все будет нормально. – Лейтенант щелкнул переключателем.

Есть! Два охотника лежали невдалеке от разбитого транспорта «ММ». Они не таились, а словно шавки, привязанные у дверей супермаркета, ожидали появления своих хозяев. Грабовский не стал тратить время на созерцание мерзких морд. Он сразу сфокусировался на изучении машины. Усиление! Перед глазами встало разбитое металлостекло. Еще! Взгляд проник в пилотскую кабину. Тела Хука и Митича продолжали покоиться там, куда их зашвырнул удар при падении. Кровавые подтеки. Лица, тронутые первыми укусами разложения. Все было так и не так. Что-то не давало покоя. Какая-то мелочь, какая-то деталь. Вот оно! Марк понял. Почему он видит лица мертвых? Где их шлемы? Где оружие?

Ответ не заставил себя долго ждать. На пороге пилотской кабины появились двое. Косая сажень в плечах и серо-черный камуфляж выдавали в них солдат Корсиканского парашютно-десантного полка.

Глава 15

Глава 15

Грабовский возбужденно ходил из угла в угол. Звук его шагов гулко отражался от ржавых металлических стен.

– Когда это стало известно?

– Примерно час назад. Вы были в пути. Мы не могли связаться с вами.

Голос главного хранителя Ратра, пропущенный через смысловой переводчик, не выражал никаких эмоций. Николай немало удивился этому. Язык, состоящий из одних чувств, в переводе компьютера стал отрывистым и сухим, как верблюжья колючка.