Через полчаса в кухню притопал Игорь и, осторожно выглядывая из-за двери, изобразил руками лодку, море и поход. Таня удивилась, а потом завернула в три этажа и добавила, что она не дура и прекрасно понимает русский язык.

– Ну а если не дура, то собирай манатки и бегом к лодке! – Игорь тоже обиделся, хлопнул дверью и ушёл.

Таня растеряно замерла, а из-за двери донеслось:

– А то шеф вот-вот из Юрьево приедет!

А потом вихрем ворвалась лучшая подруга и, сверкая глазами, потащила её собираться.

А потом в её спальню зашёл ОН.

Приветливо улыбнулся, что-то спросил (она автоматом кивнула), подхватил её рюкзачок и, спокойно повернувшись, вышел. Не чувствуя ног, не слыша ничего из-за бьющегося сердца, Таня пошла за ним следом.

Напоследок она успела почувствовать, как её локоть ободряюще сжала Машина ладонь.

– Вот жеж, твою мать! – Франц, облитый морской водичкой, плевался и протирал свободной рукой глаза. Волна поднялась нешуточная и экипаж, ругаясь, на чём свет стоит, лихорадочно натягивал тент.

'Обрусел вконец. Быстро он'

Маляренко вцепился в рвущийся из рук брезент с другого краю и держал его из последних сил. Как обычно, поход начался не ахти. То есть, вышли то они из 'Севастопольской бухты' при ярком ласковом солнышке, тихом и спокойном море и с замечательным настроением. Всё дерьмо осталось в прошлом. Впереди был бескрайний простор моря и ожидание чего-то нового и прекрасного.

Иван натянул тент, плюхнулся на палубу и призадумался – в голову упорно лезли мысли о том, что осталось позади. За кормой его корабля.

Когда из Бахчисарая пришёл улыбающийся Звонарёв, а с ним крепко озадаченный срочным вызовом Андрюха, Ваня провёл две очень разные встречи.

Сначала, вызвав Бориса, посадив рядом жену, Иван долго и весело пил со старым другом, вспоминая прошлое и фантазируя на тему будущего. Затем, когда градус уже подошёл к опасной черте, Иван отставил алкоголь в сторону и просветил Серого насчёт идеи Бориса.

Серый не впечатлился. Растолстевший делец вообще заявил, что де 'школа это ещё туда-сюда, а Университет – это, брат, такая херня…'

Пришлось разъяснять, что университета, они, скорее всего, увидеть не успеют. А вот училище – возможно и вообще…

Тут Иван хлопнул ладонью по столу, как это делал дядя Паша и совершенно трезвым голосом объявил о введении налога на образование.

– С тебя, мил-человек, через полгода – бумага.

Серый икнул и тоже протрезвел. Друг то, он, конечно, друг. Но вот когда он ТАК говорит…

– К-какая бумага?