— Не пойдет, — качнул упрямо головой. — Я все равно найду способ попасть в архив и найду, что от нас скрывают.

— От вас?

— От восьмерок.

— Ага… — капитан откинул файлы и, сцепив замком пальцы, задумчиво уставился на патрульного. — Я всегда вам, восьмеркам, удивлялся. Мазохисты все как один. Обязательно нужно наступить на грабли и получить в лоб, а не даешь, предостерегаешь, становишься чуть ли не врагом. Подозрений сразу масса, обвинения во всякой чуши. Ты не думал, что тебя не пускают туда, молчат, не потому что нечто криминальное скрывают, а потому что не хотят травмировать?

— Я похож на барышню?

— Не обижайся — да. Упрям в своей глупости, как девочка. Заистерить готов, как она же.

— Ну, это ты зря. Истерить не собираюсь, но понять, что я здесь делаю, хочу.

— Вот оно… Н-да-а… Ну, хорошо, нравится ковырять в больном — пожалуйста, — вытащил из ящика стола пластиковую карту — допуск. — Прошу. Два часа на сеанс мазохизма хватит? — крутанул карту по столу к бойцу. Николай поймал и немного растерялся.

— Почему «мазохизма»?

— Потому, — в упор уставился на него капитан. — Думаешь уникален? Герой? Посмертно награжден, конечно, значит герой. Но только ни один не может сказать, что было там на самом деле, знаешь, почему? Потому что ни одного бы из вашей группы не осталось в живых. Вас всех бы положили благодаря тебе.

Николай замер:

— Что за бред?

— Правда. Ты хотел ее знать, я говорю. Потом можешь пойти и проверить. Ты и еще один боец были бы направлены в аул на разведку. Ты, вместо того чтобы тихо снять караульного, выстрелил. Случайность. Мальчишка спрыгнет с крыши. Покурить ребенок утром собрался, пока никто не видит и не может его заругать. Тебя он не видел, а ты среагировал мгновенно и выстрелил. Ребенка нет. Началась перестрелка. Вторым лег твой товарищ, затем все остальные. Вся группа, из которой двое имеют для истории значение. Георгиевич должен стать генералом и спасти одного парня от трибунала. Тот в свою очередь произведет на свет мальчика, который сделает серьезное открытие, благодаря которому в техническом прогрессе произойдет глобальный рывок. Правнук «Хана» — Ханина встанет у истоков объединенья наций и федераций. Но для этого ему нужно родиться, правда?

Иван не говорил — давил и Николай чувствовал как клонит голову все ниже. Могло ли такое быть? Могло, и в этом ужас правды.

— Значит, меня?…

— Значит, тебя… убрали, как камень с дороги. Но не скинули, потому что ты оптимален для работы в патруле, и в этом, если хочешь, действительно уникален.

— Всех восьмерок как камень с дороги убирают?