Лина водила ладонью по телу, пока не убедилась, что голос однозначно указывает на один из карманов. Уже подсознательно догадываясь, в чем дело, она вытащила из него кристалл аметиста, чудом сохранившийся после обыска.

– Это ты говоришь?

– Горячо. Горячо. Горячо.

– Но как, ведь это простой камень, я сама случайно подобрала его в поселке, уничтоженном демонами!

– Холодно, – преувеличенно загадочно произнес голос.

Лина обхватила голову руками, ухватив за ниточку клубка, всплывшего из глубин сознания.

– Вспомнила! Я ведь с тобой разговаривала! Когда лежала в медблоке. Меня тогда пичкали лекарствами, я металась в бреду и потом… потом все забыла. А то, что помнила, приняла за последствия бреда. Так?

– Говорила. А потом молчала. Я ведь маленький.

– Стой! Дай вспомнить! Молчи, говори только «да» или «нет», и только после моих вопросов. Потерпи, не говори пока ничего другого.

Человеческая память не без странностей: только что Лина не знала ничего, а сейчас на нее обрушился поток подавленных воспоминаний. Трудно было сосредоточиться, сформулировать правильные вопросы, тем более, что голос мог отреагировать и на мысли – она помнила, что он великолепный телепат.

– Так, ты был в камне-артефакте. Правильно?

– Да.

– Ты спал много-много лет.

– Да, я маленький. Там плохо… пустота… страшно… нет времени…

– Постой! Отвечай только «да» или «нет». Тебя разбудила моя кровь, попавшая на камень Ирдатуса?

– Да.

– Ты питаешься кровью?

– Не туда.

– Что значит не туда?

– Не горячо и не холодно. Дай.