— Сто раз, — тихим, изможденным, но не лишенным власти голосом сказал он, глядя куда-то поверх белобрысой макушки. — На кулаках. А в следующий раз получишь еще один наряд. Понял?

Парень, пятнадцати лет отроду, браво вздернул подбородком и даже удовлетворенно улыбнулся, будто ему приказали не отжиматься на твердом бетонном полу, а как минимум пойти и продолжить свой сон. Тут же, отложив оружие в сторону, он упал на протянутые кулаки и с выталкивающимся из легких, ритмичным «уф-уф», принялся отрабатывать наложенную на него епитимью.

На самом деле Андрей в душе был рад, что именно такое наказание выбрал ему начальник заставы. Впрочем, его юношеский энтузиазм не был безосновательным — о Стаховских методах «наущения» новичков, о его свирепствованиях в случае невыполнения уставных инструкций, особенно имеющих прямое отношение к несению службы на заставах, ходили разные слухи. Быть выброшенным в промежуточный шлюз и оставаться там, в полнейшей темноте, смраде гниющей плоти и по колена в грязной воде, из которой то и дело показывались толстые, скользкие, червеподобные существа, на протяжении хотя бы десяти минут полностью хватало для того чтобы обдумать свой проступок и сделать надлежащие выводы. Именно поэтому сотня отжиманий на кулаках новичку была не страшнее штопанья старых портянок — трудно, разумеется, особенно когда заходит где-то за восемьдесят, но зато цел и в тепле.

Илья Никитич извлек из костра тлеющую головешку, подкурил самокрутку и посмотрел в противоположный конец заставы. Там, на горе из мешков, выложенных почти до потолка, размещался второй пулеметный расчет.

— Эй, на точке! — выкрикнул он, выпустив изо рта плотное облако сизого дыма. — Вы что там, тоже заснули нахрен?!

Из-за наваленных мешков тут же вынырнули две фигуры: одна повыше и покрупнее, а другая тощая, с копной неухоженный волос. Их лиц не было видно, свет от разложенного внизу костра туда не доставал, но даже неопытному новичку было понятно, что эти двое «на точке» спали точно также как и сам он еще минуту назад.

— Никак нет, товарищ командир батальона, — как можно бодрее ответил звонкий юношеский голос, принадлежавший тощей фигуре.

— Чай хлебаем, Илья Никитич, — дополнил второй, принадлежащий человеку постарше. — Не желаешь? Из термоса только, горячий еще.

— Из термоса? — голос Стахова заметно подобрел. — Можно и похлебать, если из термоса. Вояжеров только впустим сначала, — и, выдержав короткую паузу, добавил: — Коран, ты там за новичком следил бы лучше, а то дрыхнете небось оба.

— Не, не дрыхнем, — заверил его Коран. — А что, уже пришел вояж?