«Трамплин» явно недавно переместился к стене, вытолкнув оттуда все, что попало в его область действия, теперь аномалия заставляла периодически вспыхивать две яркие, но узкие «жарки». С другой стороны редкая аномалия «чернильница» пылила под краем «электры». Обе аномалии видимые, их легко обойти, но тогда придется прыгать через «студень». Самая опасная для Птицы аномалия — «веретено», небольшая, но, если затянет, то хана. Она заняла небольшой участок в ближнем углу, ее, как самую легкую аномалию, оттеснили в угол другие. Еще должны быть где-то «воронка» и «красный мак», их артефакты тоже есть, но они, скорее всего, в мертвой для Крюка зоне. Ржавых волос не видно, колючек, морских ежей и колобков тоже, что само собой разумеется. Зато есть пол сотни, а может и больше «нестандартов».

Артефакты скопились тремя группами, две были большие — у левой стены и в дальнем углу, но Крюка интересовала маленькая, скопившаяся почти в центре зала небольшим, но плотным облаком. Между скоплениями бултыхалось еще с два десятка неприкаянных артефактов, обозначая свободные от аномалий участки.

— Значит так, — Крюк подтянул к себе умника, — идешь мимо электры, стараешься не задевать, но, если что, «электра» тебя не зажарит. «Чернильницу» знаешь?

— Знаю.

— Тогда знаешь, что с ней делать?

Птица кивнул.

— Пленку около нее подберешь, аккуратно, не размахивая руками, смажешь ботинки и перепрыгнешь через студень. Даже, если наступишь, свариться не успеешь. Понятно?

— Да. Артефакты брать?

— Нет. Они нам сейчас ни к чему, а мешать тебе будут. Но и не раскидывай их, а то активируешь аномалии — тебе лишние проблемы. Бери все, что нужно для ДП и возвращайся с другой стороны, «гравипакет» до тебя не достанет. На обратном пути, если все будет хорошо, подбирай вон те «батарейки». Подойдешь к «мясорубке» и жди моих указаний.

Крюк вопросительно взглянул на Птицу.

— Все понял, — ответил он.

— Тогда двигай. Спокойно, без суеты. Если что-то непонятно, я подскажу уже по ходу.

— Можно идти?

— Давай, на счет три. Готов? Раз, два… три!

Птица прыгнул вперед, стараясь держаться левой половины прохода. Грохота он не услышал, наверное, потому, что сразу оглох. Уши заложило так, что звуки перестали существовать, как таковые, зато глаза успели уловить ломаную линию ослепительного света. Птица дернулся в сторону, укрываясь от удара, правую руку будто расплющило, жаркая волна пробежала от кончиков пальцев до ног, и вдруг все стихло.

Придя в себя, Птица ощутил, что лежит на полу, руку жжет, но через боль пальцами можно шевелить, значит, на месте. И звуки вернулись неожиданно быстро, даже не верится, что проскочил. Или умер?