Двух часов оказалось достаточно, чтобы погрузить сие безобразие на «Джойо», хотя масса непомеченных ящиков была значительной.

— Что в них? — спросил Ван.

— Не знаю, — ответил Джинко. — Это последние. Он отдал их нам запечатанными. На каждом расчеты массы, но что это — я без понятия.

И теперь «Джойо» имел на борту десять ящиков, каждый массой около двухсот кило, плюс запасные торпеды в грузовом отсеке.

Как только они покинули комплекс на Поясе, Ван полюбопытствовал насчет ИЭВ. Собиралось столько кораблей, в сущности, по флоту в каждом наружном квадранте, сколько он никогда прежде не видел в одной системе. И все — суда Коалиции.

— Коалиция явно недовольна, — заметил Ван, поглядев на Эри, закрепленную на втором месте.

— Это еще мягко сказано. Последний конфликт с Ревенантом Коалиция едва выдержала. А теперь… когда Республика Тары их союзник…

— Не могу поверить, что Республика скатилась так низко…

— Скатиться легко, — не замедлила с ответом Эри. — Подняться над низостью сложнее.

— Насчет этого вы правы. Но… — Он опять проверил курс и направил «Джойо» десятью градусами левее, чтобы они наверняка добрались до точки прыжка, оказавшись достаточно далеко от собирающихся боевых судов Коалиции. Ему все еще было нелегко понять собственную слепоту, а также значительные и быстрые перемены в Республике.

Еще до того, как они посетили Аэролис, Ван проверил координаты встречи и верифицировал их. Местом назначения «Джойо» была система без планет, годных к терраформированию, но висевшая высоко в Рукаве, изрядно выше большинства населенных людьми.

— Мы все хотим быть лучшего мнения о месте, где выросли, как я полагаю. По меньшей мере, я таков.

— Вы… как и директор Десолл, идеалист, — ровным голосом произнесла Эри.

— В самом деле? — спросил он, отчасти удивляясь ее непривычной разговорчивости, и в то же время вновь проверяя системы и экраны. У них все еще в запасе два часа до места, достаточно удаленного от гравитационных колебаний и с относительно низкой плотностью пыли, чтобы оно годилось для прыжка.

— Большинство революционеров и множество тиранов начинали как идеалисты.

— Почему же они изменились?

— Потому что слишком многого ожидали от простого народа. Директор Десолл всегда возражает, чуть ему на это намекнут. Но он такой.

Еще одна тревожная мысль. Как минимум, для Вана.

— В каком смысле он слишком много ожидает от народа?

— Ожидает, что люди станут действовать в своих интересах. А они этого не делают, потому что не знают, что для них лучше. Люди знают только, чего хотят, да и то не всегда.