— Я не знаю, о чем ты!

Не размахиваясь, Русий вновь ударил ее в лицо.

— План?!

— Негодяй! Мерзавец! Да объясни мне наконец, что здесь происходит!

— Сейчас, — сказал Русий. Он что-то задумал и чуть покусывал нижнюю губу. — Где твой бластер?

— Где ему и положено быть — в кобуре.

— Покажи мне его.

— Зачем?

— Покажи, — настоятельно попросил атлант. Этна вдруг обо всем догадалась.

— Русий, — сказала она дрогнувшим голосом, — ты ведь не убьешь меня?

— Конечно, нет. Я лишь заберу твой бластер. Отдай его мне.

Этна дрожащей рукой расстегнула кобуру, и в этот момент раздался выстрел. Импульс разнес девушке голову. Русий спрятал бластер и нажал на кнопку радиофона.

— Командор, она ни в чем не призналась. — Командор молчал. — Она пыталась убить меня, я был вынужден защищаться…

И лишь теперь раздался голос Командора:

— Гнев помутил твое сердце. Боюсь, это дорого обойдется нам. Боюсь…

* * *

Вокруг текло много событий: высыхали моря, вырастали континенты, неузнаваемо менялись эпохи, разлетались вдребезги целые миры. И все это проходило мимо Сальвазия. Он стал стар и никому не нужен. А нужен ли был он раньше? Не был ли он всю свою жизнь лишь пешкой в игре Командора и ему подобных, в игре сильных и властных? Конечно, был, как ни горько себе в этом сознаваться. И как жаль, что понял он это слишком поздно.

Он был для них нулем, им крутили как марионеткой, играя в свою сложную игру; игру без правил и без жалости.

Это он уже понял и воспринял спокойно. Но неужели они не верят в идею Высшего Разума, основы которой были разработаны им, Сальвазием? Неужели их вера была фальшью? Неужели их души столь низменны и пусты? Тогда конец. Тогда все. Они потеряли связь с миром, и сердца их пожрал страшный демон власти. А как чисты и наивны они были: Русий, огромный мальчишка Юльм, Динем и даже замкнутый в себе Крим. Они могли любить и ненавидеть, и чувства эти отражались на их лицах, словно на лакмусовой бумажке. А теперь они замкнулись в себе, ушли в свое темное «я». Их «я» объяло весь мир, и мир сузился до размеров «я». Русий надел непроницаемые очки, как у Командора. И стал столь же лжив и скрытен. Хотя нет, он стал таким раньше. Юльм стал жесток и полюбил войну. Даже Динем, страстный певец моря, прячет что-то в своих голубых глазах…

И все они не верят. Не верят в Разум. Не верят в Человека. Не верят в Цель. Они живут лишь для того, чтобы жить. Словно черви, пожирающие нападшую листву и превращающие ее в перегной. Но черви хотя бы несут благо земле. А что несем мы? Боль и страдание. Ростки цивилизации, замешанной на безверии. Алчной и циничной. Миру холодно в наших объятиях. Он устал от них, он жаждет тепла. Но мы не способны дать ему тепло. Одна надежда — земляне. Эти непосредственные дикари с чистой душою, одинаково открытой и печали и радости.