Город. Тын. За раскрытыми воротами видны землянки. Улицы пусты, но город не кажется брошенным. А чуть в стороне, на холме, с которого течет маленькая речушка, скорее даже, большой ручей, стоит обнесенный стеной терем. Золотой, яркий, дерево не потемнело за несколько лет. В широких окнах – настоящие стекла, а стены покрыты резьбой.

Дерево не потемнело. За сколько лет?! Этот дом сгорел – Орнольф сам видел пепелище. Видел остатки погребального костра над конунгом Оржелисом, видел прах, в который превратилось тело золотоволосой Эльне, видел пепел, которым стала жизнь Хельга.

Когда тот, живой и невредимый, вышел из ворот и направился к машине, первым побуждением Орнольфа было выйти навстречу и оторвать паршивцу голову. Потом он понял, что перед ним не Хельг, и слегка пожалел о том, что ввязался во все это.

– Добрый день, – сказал подошедший хозяин на тягучем как мед наречии, которого Орнольф не слышал уже больше тысячи лет. – Мое имя Наривилас. Я ждал вас. Пойдемте в дом.

Не Хельг. И не похож. Только кажется похожим.

Похож, злые боги, невозможно отличить сына от отца!

Нет. Орнольф вздохнул и постарался успокоиться. Сходство определенно есть, сходство меди с золотом, фианита с бриллиантом, сходство подделки с оригиналом. Эй, Касур, полегче! Парень не виноват в том, что не унаследовал отцовскую красоту.

Отцовскую? … Неужели ты веришь, Орнольф? Веришь в то, что этот человек – Наривилас? Веришь в то, что он настоящий?

И еще мысль, нелепая, но ведь и вся ситуация была где-то за гранью реальности: «Таким был бы Хельг, если бы Сенас не убил его».

Наривилас выглядел взрослым. Лет на двадцать пять, может быть, чуть старше. Как и сам Орнольф, как любой бессмертный человек, из тех, кого довелось повидать. Наривилас выглядел старше, чем Хельг. Тот едва успел перешагнуть порог двадцатилетия, так и остался мальчишкой, пусть даже в те далекие времена взрослыми считались лет с тринадцати. Он и был взрослым, Хельг Оржельссон, Паук Гвинн Брэйрэ, вот только вырасти не успел. Цветок, так и оставшийся полураскрытым бутоном, и плевать, что с цветами принято сравнивать женщин, а не мужчин.

Наривиласу повезло больше. Или меньше? Это как посмотреть.

Таким был бы Хельг, если бы не был так красив.

Артур сказал бы: «Если бы душа его не была так красива». Артур, конечно же, прав. Он, зараза, всегда прав! Значит ли это, что душа Наривиласа не так чиста, как у его отца? Орнольф, ты идиот! Хельга вырастил наставник Син, а Наривиласа – древнейший из упырей, – есть разница, как ты думаешь?

Разница, конечно, была.