– Пятьдесят метров на двадцать два часа. Синельников кричит, что ориентир перекосило взрывом – видать, осколками подпорки посекло. Товарищ генерал, наводчик может данные с ошибками выдавать. Я так понимаю, Синельников давно уже штатский человек. Да и ствол у нас маленько разношен. Но даже без корректировки мы первый положили нормально – будь это спецбоеприпас, цель бы поразили.

Вдруг, прижав наушник посильнее, затараторил вдвое быстрее:

– Товарищ генерал, Синельников докладывает, что наблюдает противника. Танки, бронетранспортеры и грузовики с пехотой. Поворачивают на грунтовку от того шоссе, что западнее тригопункта[40]. Просит перенести огонь на эту дорогу. Говорит, техники у них много. Похоже, шум разрывов гадов привлек.

– Уходить им оттуда надо, – забеспокоился Рощин.

– Не! – успокоил его дедок. – Все у них нормально. Они ведь за полтора километра от ориентира засели, на старой водокачке. Не заметят их. Ну так что – ударим по супостатам из главного калибра? Попасть, конечно, вряд ли получится, но пугнуть можно здорово.

Рощин колебался, и Тоха его понимал. Полковнику не нужны лишние подвиги – у него конкретная задача, и ему надо выполнить именно ее, не рискуя понапрасну и не отвлекаясь на кучку каких-то левых свинок. Тратить время, ресурсы ствола и навлекать на себя лишние проблемы им нельзя. Но с другой стороны… На Рощина сейчас возбужденно уставилось немало народа, кровно заинтересованного в артиллерийском аутодафе для замеченного врага. Им нужна кровь. И так он вчера весь день сдерживал танкистов, не позволяя крушить все, что попадется по пути: тихонечко объезжали проблемные места. Сдержит сегодня – тоже простят: деваться-то им некуда. Но кто знает, что будет завтра? Вдруг нервы не выдержат у народа – кинутся в бой, закусив удила и позабыв про главную цель. Мораль бойцов – великая вещь, ее надо держать на высокой отметке.

– Хорошо. Четыре снаряда – и отзываем Синельникова.

Повеселевший Егорыч расстегнул камуфляжную куртку, обнажив верх линялой тельняшки:

– Давай, ребята! Шевелись! Перевыполняй норматив!

Тоха, ворочая тяжеленные чушки снарядов, с трудом удерживал руку в узде – очень хотелось покрутить указательным пальцем у виска. Вчера он много чего наслушался про артиллерию и хорошо запомнил, что эта пушка за тридцать километров способна снаряд в канализационный люк положить. Однако только что они выпустили целых три, и ни один ближе тридцати метров к цели не лег. Одно из трех: или наводчики у них мазилы; или пушка неисправна; или возможности орудия сильно преувеличены. Даже в идеальном варианте из таких монстров по движущейся пехоте и технике не стреляют. В любом случае надеяться попасть по танкам или бронетранспортерам при таких делах просто безумие.