— Сука, аж тошно от этих раскладов… Бля, да куда всё на хуй катится, а, Ахмет? — злобно и как-то грустно ощерился Кирюха. — Куда ни кинь — везде эта пидарасня ебучая, за деньги свои сраные не то что маму, весь мир в говно втоптали… Страну кончали, всё забрали, всё! — и один хуй мало им, а!

— А хули ты хотел? Коли начал опускаться — всё, конечная станция — даже не параша. Конечная станция — штаб генерала Духонина в Лунном военном округе. Это я к тому, что опосля таких движений им надо будет обязательно продемонстрировать — вот теперь на самом деле зачищено. То есть, чуйствую я нехорошее. Отчетливый такой запах бриллиантового зелёного, знаете ли…[172] Вот так, товарищ сосед Кирюха. Чё делать-то будем?

Кирюха молчал, злобно глядя куда-то в себя. Ахмет немного подождал и поднялся.

— Ладно, пора мне. Чё-то ты сегодня грустный.

— Загрустишь тут. Не, сучары, почему нас хоть теперь в покое не могут оставить, а? Пидарррасы!

Ахмет не ответил и пошел до дому, думая о том, что Кирюха, похоже, сегодня нажрётся.

Два дня занимался по хозяйству, переделал все отложенные дела, сводил пса на озеро, даже подровнял бороду. Утром третьего снова пошел к базарным. Погода успела смениться, антициклон ушел, то и дело с неба начинало сыпать мелкой осенней моросью. Ахмет ёжился, бредя по мёртвому городу в утреннем тумане. Видимость была отвратительной, приходилось больше полагаться на слух и весь путь держать РПК наизготовку. Караул базарных проморгал его визит, и Ахмет не отказал себе в удовольствии — спрятавшись за торчащим из стены ригелем, дождался смены караула и только тогда громогласно объявил о своем присутствии. Сменяющийся караул проводил его ненавидящими взглядами — скрыть прокол у них не получалось по-любому, и старшему теперь не миновать Кирюхиного кулака. …Ничего, на некоторых Домах за это вообще вешают, — злорадно подумал Ахмет, поднимаясь на второй, к хозяйскому кабинету. — Ишь, расслабили булки… Хозяин базарных, оказывается, уже встал и спустился помыться во двор. Орехов, старый Кирюхин охранник, предложил обождать в караулке и начал ворчать, едва Ахмет переступил порог.

— Ахмет, ты вот чё хозяину мозги ебёшь ходишь? Тебе делать, что ли, совсем не хуя… Он потом ходит злой как собака, вон, ты шел — видел, болтается?

— Чё, вздернули кого?

— А ты не видел как будто… Конечно, вздёрнули, не сам же вздёрнулся.

— На улице туман, не видать ни хера. Да я и не смотрел на ворота, ты ж знаешь, что я не с той стороны прихожу. Кого там вздёрнули-то?