— Да ладно тебе, — надулся мальчишка. — Я пошутил же… Давай помогу, а? Только Айвану не говоли.

— Показывай, как надо, — милостиво разрешил Яр.

Дальше работал один Саня, а Яр только смотрел. Когда вязанка была готова, они, не сговариваясь, одновременно плюхнулись на нее, будто в кресло.

— Не говоли ничего Айвану, — опять попросил Саня.

Яр промолчал, только хмыкнул многозначительно.

— Ну не говоли… Не говоли, пожалуйста! — заныл мальчишка.

За деревьями что-то громко хрустнуло, но ни Яр, ни Саня не придали этому значения.

— Ладно, — проговорил Яр, пытаясь придумать, какую выгоду ему извлечь из сложившегося положения. — Не скажу, но только… Только…

Из поломанных кустов, тревожно вскрикнув, выпорхнула большая птица. Она исчезла, поднявшись над лесом, но причитания ее были слышны еще какое-то время.

— У меня пелекусить есть, — примирительно сказал Саня. — Хочешь? Поделюсь. Только Айвану не говоли. Я шутил же…

— А что там у тебя? — заинтересовался Яр.

— Мясо.

— Нет, не надо.

— И голбушка с солю.

— Хлеб?

— Ага.

— Ну, давай.

Яр потянулся за угощением, наклонился — и тяжелый картридж с дробью вывалился из-под рубахи. Яр хлопнул себя по животу, пытаясь поймать картридж, но не успел, и он шлепнулся прямо в грязь. Мгновением позже в грязь упал и кусок хлеба.

— Ах ты!

За деревьями на краю вырубки мелькнула какая-то тень. Ни Яр, ни Саня ее не заметили. Они смотрели под ноги.