Ворота медленно открывались. Помешать этому было уже невозможно.

* * *

— Посторонись! — крикнул Ларс какому-то старикашке, вставшему на дороге. Тот медленно обернулся — это был Айван. — В сторону! В сторону! — замахал Ларс руками.

Сани, на которых он сидел, хоть и двигались небыстро, но мгновенно не остановились бы, слишком велика была инерция, слишком тяжел был груз. Двенадцать крепких подростков едва их сдвинули. Теперь эти же самые подростки пытались их затормозить.

— Поворачивай! — кричал Ларс, хватая полной грудью морозный воздух. — Правым бортом к воротам!

Мальчишки, скользя и срываясь, рискуя угодить под полозья, что было сил, тянули неудобные оглобли в сторону. Сани разворачивались по широкой дуге. Кое-кто из взрослых, кажется, понял замысел одноногого оружейника и спешил на помощь. Ларс уже указывал на место, где, по его разумению, должны были остановиться сани — там, где сейчас стоял Айван, в двух шагах от будки Херберта, точно напротив ворот.

Ларс привез пушки. Пять штук. По сути, это были те же самострелы, но увеличенные в разы и установленные на крепкие лафеты. Ларс давно сделал эти орудия, но так и не испытал их, жалея взрывчатку.

Сани встали в шаге от растерянного Айвана. Пять деревянных стволов уставились глубокими черными зрачками на облепленные людьми ворота. Космачи уже лезли в ширящийся проем, совали лапы, морды, пытались ухватить противостоящих им людей, ломали пики, выбивали из рук факелы. Гремели редкие выстрелы — после каждого обычно слышался рев.

— Нам нужно ударить всем вместе, — сказал Ларс собравшимся вокруг саней мальчишкам и немногочисленным взрослым. Он подался вперед и прокричал: — Приготовьтесь стрелять! Все, кто сможет, — стреляйте из всего, что есть, как только они полезут сюда!

Его услышали. Его слова повторили. Люди оборачивались, люди видели сани с установленными на них пушками, и собравшийся у саней отряд, и стоящего во главе отряда Айвана.

Первый космач протиснулся за ворота, но и шагу не ступил: его застрелили тут же, сразу, истыкали пиками, иссекли топорами, опалили факелами. А в воротах уже ворочался, пролезая боком, еще один великан — настоящий гигант. Он повел длинной рукой — люди так и прыснули в стороны. Треснул один из клиньев, подпирающих ворота, и створки рывком разошлись еще сантиметров на десять. Космач рванулся, оставляя клочья бурой шерсти на исщербленных досках, и, освобожденный, упал на четвереньки точно перед нацеленными в его сторону пушками. Люди шарахнулись от страшного великана, побежали без оглядки.

Ворота уже никто не держал, только клинья со скрипом ползли по снегу, да одна за одной падали непрочные подпорки. Люди спасались: кто-то карабкался на стену, кто-то несся к открытым дверям дежурки, кто-то истерично кричал на вышку, чтоб спустили лестницу.