Яр не успевал одновременно вести мобиль и следить за картой, так что роль штурмана взял на себя Херберт. Сибер перебрался в кабину во время одной из коротких остановок, бросив в кузове весь свой груз и все свое оружие, в том числе пристегивающиеся к предплечьям клинки. Вику пришлось остаться наедине с Угром. Паренек, конечно, был от этого не в восторге. Он не отходил от крохотной отдушины и непрестанно канючил, упрашивая взять его в кабину, хотя и сам видел, что места там для него нет. Космач же, устроившись в неглубокой нише, где прежде располагался оружейный стеллаж, мирно дремал. Он сам, выполняя распоряжение Яра, выдрал этот стеллаж и выбросил его вместе с остальным хламом, лишь утяжеляющим машину. Они так увлеклись расчисткой и так спешили, что чуть было, не выкинули и железные ящики с патронами. Хорошо, один из ящиков открылся, когда его волокли к выходу.

— Черт побери, — пробормотал Яр, увидев тесные ряды маслянистых гильз.

Снаряжать пулемет им было некогда, так что они просто сунули железные коробки поглубже в кузов и на скорую руку их закрепили, привязав обрывками проводов к одной из откидывающихся скамеек…

Хурбы не показывались: то ли прятались до поры до времени, то ли их здесь действительно не было. Уже заканчивался второй день безумной езды сквозь мертвый город, а Яр так и не увидел ни одной сколь-либо подозрительной фигуры. Даже на коротких остановках, когда беглецы были максимально уязвимы, хурбы ничем не выдавали своего возможного присутствия. И выбравшийся из кузова Угр, зевая и потягиваясь, подтверждал — да, ничего живого поблизости он не чувствует.

Тем не менее, Яр продолжал осторожничать. Машину гнал без жалости, карабин держал поблизости. Места для остановок он старался выбирать открытые, да и там дольше, чем на двадцать минут не позволял задерживаться: размялись, поговорили, перекусили — и вперед. Ему жутко хотелось спать, он щипал себя за уши, хлопал по щекам, тер красные глаза — поочередно то правый, то левый, чтобы ни на миг не отвлекаться от дороги. Он горланил песни и колотил ладонями по рулю. Пожевывал язык и дергал себя за волосы. Он даже велел Херберту рассказывать смешные истории и хохотал над ними, словно безумный.

Они слегка сбились с пути, но Яр не слишком об этом беспокоился. Дорог здесь было много, и все они вели в центр — выбирай любую, не ошибешься.

Ночью стало понятно, что жилые кварталы совсем уже рядом. Небо светилось, по нему скользили яркие цветные лучи, по ясно видимым паутинкам высотных дорог бежали сотни колючих искорок, а неподалеку, чуть в стороне загорались и потухали электрические огни — один из местных домов, видимо, был обитаем.