Она была беременна, когда они виделись в последний раз. Говорила, что собирается рожать сама. Неужели она все же отказалась от той нездоровой идеи и отдала плод на сохранение в дом рождений?

Интересно, где сейчас их ребенок…

Ольша вздрогнула и открыла глаза. Он растерялся, окаменел. Она посмотрела прямо на него, и он понял, что она его не узнает.

— Извините, — сказал он, торопливо отворачиваясь и почему-то краснея.

Она тоже, кажется, смутилась и отвела взгляд.

Он быстро прошагал мимо жены, протянул руку к зеркальной двери, заставляя ее открыться.

— Яр?

Он притворился, что не услышал ее. Он смотрел на свое отражение и сам себя не узнавал.

— Яр! — Она вскочила так резко, что отъехавшая скамейка ударилась о стену. — Что с тобой?! Где ты пропадал?! Я же тебя искала! Я тут с открытия до закрытия тебя жду!

Зеркальная дверь ушла в сторону. Яр поспешно шагнул в знакомый просторный холл. Но Ольша уже схватила его за рукав, придержала.

— Что случилось? Почему ты на меня не смотришь? Где ты был?

— Вы, кажется, обознались, — пробормотал он, пытаясь осторожно высвободить руку.

Спустившийся с потолка холла сибер-информатор вытаращил на них свои круглые глазищи. Огромный рыхлый толстяк, расположившийся на диванчике, посмотрел на борющуюся у порога парочку, привстал, собираясь вмешаться, пискнул что-то грозное, но, разглядев Яра как следует, переменился в лице и схватился за сердце.

— Все хорошо, — сказал ему Яр и помахал свободной рукой — той, в которой он держал тесак. — Не беспокойтесь.

Ольша вдруг отпустила его, и он, потеряв равновесие, провалился вперед.

— Ты сбежал, — сказала она с удивительной осязаемой холодностью. — Ты трус! Испугался признаться, что у тебя есть другая девка. И бросил меня. Из-за ребенка, да?!

— Нет! — запротестовал оскорбленный Яр.

— Я чувствовала это! Я знала, что так и будет! — Она словно хлестала его словами.

— Нет! Нет! — Яр повернулся к ней.

— Ты не мужчина! Ты трус!