Зверь наносит мощный удар, который убивает нескольких солдат и громит их оружие. Еще один рев, я смотрю вверх и вижу, что глаза зверя стали красными и сверкают яростью. Возмездие. Мятеж. Он бросает взгляд на меня и быстро бежит, преследуя тех, кто держал его в плену. Ружья сверкают выстрелами, но многие быстро замолкают. «Убей их всех, — думаю я. — Сражайся честно и благородно и убей их всех».

Я поднимаю голову. Берни Косар неподвижно лежит на траве. Генри, в десяти метрах от меня, тоже неподвижен. Я упираюсь рукой в траву и ползу по полю к Генри, толкая себя сантиметр за сантиметром. Когда я добираюсь до него, его глаза чуть приоткрыты, каждый вдох дается с борьбой. Изо рта и носа текут струйки крови. Я беру его на руки и кладу себе на колени. У него совсем слабое тело, и я чувствую, что он умирает. Его глаза открываются. Он смотрит на меня, поднимает ладонь и прижимает к моей щеке. В ту же секунду я начинаю плакать.

— Я здесь, — говорю я.

Он пытается улыбнуться.

— Прости, Генри, — продолжаю я. — Прости меня. Мы должны были уехать, когда ты хотел.

— Ш-ш-ш, — отвечает он — Это была не твоя вина.

— Прости, — выговариваю я сквозь всхлипывания.

— Ты был замечателен, — шепчет он. — Просто замечателен. Я всегда знал, что так и будет.

— Нам нужно довести тебя до школы, — говорю я. — Может, там Сэм.

— Слушай меня, Джон. Все, — произносит он, — все, что тебе нужно знать, находится в Ларце. Письмо.

— Еще не конец. Мы справимся.

Я чувствую, что он начинает уходить. Я трясу его. Его глаза через силу открываются. Струйка крови течет у него изо рта.

— То, что мы приехали в Парадайз, не было случайностью. — Я не знаю, что он имеет в виду. — Прочти письмо.

— Генри, — говорю я, протягивая руку и вытирая кровь у него с подбородка.

Он смотрит мне в глаза.

— Ты — Наследие Лориен, Джон. Ты и другие. Единственная надежда, которая осталась у планеты. Секреты, — произносит он и заходится в кашле. Еще кровь. Его глаза снова закрываются. — Ларец, Джон.

Я крепко прижимаю его к себе. Его тело становится вялым. Дыхание такое слабое, что это почти и не дыхание.

— Мы вернемся вместе, Генри. Я и ты, я обещаю, — говорю я и закрываю глаза.

— Будь сильным, — продолжает он, тут же начинает слабо кашлять, но все равно старается говорить. — Эта война… Можно победить… Найди других… Шестая… То могущество, что… — произносит он и умолкает.

Я пытаюсь встать, держа его на руках, но у меня нет никаких сил, их едва хватает на то, чтобы дышать. Вдалеке я слышу рев чудовища. Пушки все еще стреляют, звуки доносятся из-за трибун стадиона, там же сверкают и вспышки, но с каждой минутой стрельба убывает, и в конце остается звук только одной пушки. Я опускаю Генри на своих руках. Я кладу руку ему на щеку, он открывает глаза и смотрит на меня — я знаю, что в последний раз. Он слабо дышит и медленно закрывает глаза.