После этого в лагере наступила благословенная гармония трудовых звуков. Снова застучала кувалда, заработал дизель электростанции, послышался недовольный голос Виринеи:

– Этот коэффициент, Венечка, можешь засунуть себе куда поглубже…

Ближе к обеду началось шевеление на американской стороне. Появился Шихман, мрачный, всклокоченный, больше обычного смахивающий на бульдога. Подошёл к Звягинцеву, хмуро закурил.

– Не возражаешь, Лева, если мы вашим туалетом попользуемся? В знак, так сказать, российско-американской дружбы…

Живя от родины вдали, он совершенно разучился пить.

– Как учил великий Конфуций – если ты отобедал у друга, непременно оставь кучу у него в огороде… – Звягинцев улыбнулся и гостеприимно повел рукой в сторону аккуратного, нежно-лазурного домика. «Сюда не зарастёт народная тропа», – гласила надпись над входом. – И вот ещё что, my dear friend.95 – Он с чувством посмотрел на Шихмана, тронул его за руку. – Я так понимаю, вы остались без харчей… В общем, милости прошу. Борща и перловки у нас на всех хватит.

– О, у России щедрая душа и большое сердце… – На разговор о еде подошёл Джозеф Браун. Преподобный был зелен, насколько только может позеленеть иссиня-шоколадный негр. – Это у нас временные затруднения. Сегодня же я пошлю брата Бенджамина на охоту. Он прошел специальный курс выживания и стреляет как Баффало Билл. Скоро мы будем иметь вашу честь всех пригласить на жареного оленя…

Брат Бенджамин, как раз выдвигавшийся на стратегическую позицию в сортире, услышал свое имя и с важностью кивнул:

– О, йа, йа.

Правда, в настоящий момент он был смертельно бледен, слегка пошатывался и в целом совсем не напоминал ворошиловского стрелка. Затруднения, испытываемые американской стороной, явно были хотя и временными, но тяжкими. Последней из палатки показалась мисс Айрин. В легкомысленном кружевном халатике, с загадочной улыбкой на устах и с большим рулоном пипифакса в руке. В сортир она не прошла, а прямо-таки прошествовала, едва касаясь мха босыми ногами, томный взгляд сияющих глаз блуждал по сторонам, светясь великолепным бесстыдством и неземным счастьем. «Ну, Гринберг… – Скудин молча проводил американку глазами. – Ну, Пархатый… Ну, Поц…»

После обеда время полетело быстро – отдыхать не работать. Самым озабоченным выглядел капитан Грин: он всё перерыл, силясь отыскать свой генеральский френч. С утра он пребывал в таком состоянии, что просто не помнил, как его уволок Скудин, а тот из врождённой вредности характера ничего не стал ему говорить. Отчаявшись. Женя натянул штопаный тельник и засел что-то вычислять на калькуляторе. Мисс Айрин загорала «топлес» на бережку, тем самым живо напомнив Кудеяру «фройляйн Ангелику» с балкона этажом ниже. Хитрый Глеб побился об заклад с братом Хулио и без труда выиграл сто баксов – метнул гвоздь-двухсотку и с десяти шагов продырявил поставленный на ребро коробок.