– За ветками маракуйи.

– Это еще что такое?

Питбуль кивнул на кусты-мутанты.

Ветви их были гибкими, постоянно извивались, – и присмотревшись, вы понимали, что на самом деле это толстые кровеносные сосуды, а в центре куста, у земли, набухает и бьется большое черное сердце.

Ньюк подошел к кусту.

– Погляди.

Вынув нож, он рассек одну из артерий.

Черная, бурлящая кровь хлынула ему на ладонь. Потом побледнела стала серой, а ветка высохла за пару секунд.

– Никто не знает, что это за создания, – сказал Ньюк. – Говорят, что кончики ветвей впитывают аномальную энергию самой Зоны.

Греко добавил:

– Если подставишь губы, и успеешь поймать несколько капель свежей крови, – то станешь неуязвимым, и еще много дней ни пуля, ни нож, не отравленные когти мутанта не смогут тебя достать. Вот такая легенда…

– Легенда? И что, всем было лень проверять?

Ньюк тихо засмеялся.

– Опоздаешь хоть на секунду, и глотнешь этого белого гноя, – сразу умрешь. Даже закричать на успеешь. Я такое много раз видел… А вот того, кто стал бы бессмертным – еще никогда.

И все же легенда остается жива, подумал я. А люди вновь и вновь гибнут ради нее.

– Значит, толку от них нет? – спросил я.

– Ну в общем-то нет, – согласился Питбуль. – Но сталкеры – народ суеверный…

– Разве?

– А то! – негр хохотнул.

Похлопал по плечам наших проводников.