Он обернулся.

Там, в предрассветной дымке, возносилась к небу одинокая Башня Ворона.

Легкая улыбка появилась на лице юноши.

Да, Оксана очень рассердится, – когда поймет, что он пошел к обломкам один. Но Ричард уже принял решение. Слишком опасной была дорога, и времени на подготовку почти не осталось.

Это его путь, – и юноша не хотел, чтобы кто-то рисковал вместе с ним.

– Прощай, сероглазка, – чуть слышно прошептал он.

Ричард очень жалел, что втянул Оксану в свои опасные поиски. Ты должен был идти в одиночку, – не дожидаясь помощи, думал он.

У юноши хватало друзей, – и многие в Зоне согласились бы пойти вместе с ним. Но Ричард не мог допустить, чтобы кто-то из них погиб.

– Не бойся рисковать жизнью ради доброго дела.

В его памяти звучали слова матери, – так ясно, отчетливо, словно юноша слышал их только вчера.

– Но нельзя заставлять других сражаться за то, что свято для тебя самого.

– Я не подведу, – чуть слышно произнес Ричард.

Он не заметил, как исчезли зервольфы; вязкий туман сгустился, и неба больше не было видно. Серая мгла закружилась вокруг юноши, лаская лицо, обнимая ядовитыми лапами.

Ричард закашлялся.

Горло перехватило, ноги вдруг подогнулись. В глазах пошли алые круги. Он вскинул автомат, но не с кем было сражаться. Юноше не хватало воздуха, лишь терпкий туман наполнял его, разрывая легкие.

Он упал на колени.

– Оррим Молот хочет видеть тебя, сопляк, – раздался неясный голос.

Ричард поднял голову, – и сквозь густой туман различил две смутные тени; сокрушительный удар обрушился на него, и юноша потерял сознание.

3

Мэддокс держал маленького котенка.