«Ой», – сказала Инфинити. – «Я что-то не то сказал?» – обеспокоенно спросил Зиро. Инфинити сказала, что нет-нет, все в порядке и с его словами, и с пробелами между ними, просто ей что-то попало в глаз. Она усиленно хлопала ресницами, и по хлопанью ресницами у нее был черный пояс. Когда Зиро наклонился к ее лицу, простодушно пытаясь разглядеть, что же там у нее такое в глазу, Инфинити встала на цыпочки и впилась ему в губы с такой силой, будто хотела высосать все его внутренности. Ее рука безошибочно нашла нужное в недрах армейских камуфлированных штанов, которые одолжил Зиро Вайзман, а Зиро пытался освободить ее грудь из плена лифчика. Она скользнула вниз по его телу, и ее губы сомкнулись на главном источнике мужской радости. Зиро бросил куртку на траву, Инфинити стянула свитер, и грудь ее наконец спаслась из темницы. Зиро лег на спину, она села на его бедра и глубокими толчками начала вгонять в себя новую жизнь. Он держал ее грудь на весу, одновременно нажимая на кнопочки сосков, словно старался передать некое важное сообщение всему миру. В его голове была только она, только ее глаза, только ее запах, который смешивался с ароматом каких-то синих цветов вокруг. Когда он чувствовал, что его сейчас накроет сладкой волной, она останавливалась и коротко целовала в губы, осторожно трогая их языком, и после этих интерлюдий их тела продолжали играть музыку жизни. Они развернули композицию, и Зиро довел дело до конца. Весь мир сладко дрогнул, сигнализируя об успешной пересылке пакета генетических данных.
025. Национальный проект
025. Национальный проект
– Какая она все-таки уродливая, – сказала Инфинити.
Она была права. Иглу трудно было назвать красивой. Величественной, да. Монументальной. Мрачной. Пугающей, нелепой – что угодно, только не красивой. У архитекторов, ее спроектировавших, на уме были только две вещи – устойчивость и функциональность. В результате у них получился этот архитектурный бастард, который они лицезрели сейчас во всей его спорной красе: дикая помесь ацтекских пирамид, шумерских зиккуратов и советского конструктивизма. Игла опиралась на ступенчатое пирамидальное основание, высотой этажей этак в двадцать. Вершина пирамиды аккуратно срезана, из нее выходила круглая башня, смахивающая вблизи на рыбью кость, из-за того, что она состояла из круглых колец, насаженных на ось через равные промежутки. (Такая форма, в виде радиатора, увеличивала площадь приема – Игла впитывала волны каждым сантиметром поверхности.) Венчала композицию главная антенна, блестящий штык, обросший антенными придатками, по высоте равный половине всего сооружения под ним.