— Все дело в контроле, ведь так? В контроле и концентрации. Зачем же тогда дорога к Храму? Она же наоборот помогает концентрироваться…

— Тем, кто пришел на переговоры. Все остальным — дорога через туман.

Жанна помолчала, обдумывая слова Шонта. В груди лениво плеснуло глухое раздражение.

— То есть, это испытание? Игра? Эксперимент?

— Зеркало.

Подобно тому, как невидимое лезвие полосовало море тумана, голос вспорол стылый воздух. И почти секунда ушла у Жанны, чтобы понять, что ответил ей совсем не напарник.

Тэш’ша стоял в пяти метрах от них по направлению к Храму на самом краю освещенной области вокруг черной дороги. Высокая фигура сливалась с бархатисто-аспидным пологом, в котором Жанне немногим ранее почудилось мерное движение потревоженного моря. Темный силуэт выделялся только благодаря тому, что казался уплотнением, сгущением черноты, вокруг которого вихрилась мгла.

Шонт плавным, текучим движением отшагнул от Жанны вправо и вперед; девушка, не задумываясь, повторила его движение в противоположную сторону. Тэш’ша не шевелился, никак не угрожал, но черта с два она станет в присутствии «кота» расслабляться. На миг проснулось сожаление о разряженном пистолете, быстро забытое. Здесь и сейчас оружие им помочь не могло: захоти тэш’ша что-то с ними сделать — они и двух шагов сделать не успеют. В общем-то, они с Джоном могли спокойно стоять на месте, а не пытаться впечатлить «котов» слаженностью реакции.

«Идиотка!» — теперь она была определенно зла на себя. «Насмешка Храма», как же! Тэш’ша — конкретно этот, или еще парочка за компанию — все время шли рядом с ними, умудрившись ничем себя не выдать до самого конца. И — наверняка — от души повеселился, наблюдая за ней.

Тусклый свет и беспрерывные, бессистемные движения тумана сыграли злую шутку: Жанна не отрывала глаз от «кота», но пропустила миг, когда он двинулся ей навстречу. Темное пятно оторвалось от границы мрака и сделало два широких шага к дороге — почти беззвучно: чертово покрытие под ногами совершенно гасило звуки.

Случайно или нет, но тэш’ша остановился напротив Жанны, которой самой оставалось сделать шаг до границы дороги и тумана. Массивная, круглая голова повернулась в сторону Шонта, затем тяжелый, будто впитавший стылое, давящее дыхание пещеры, взгляд уперся в Жанну, неторопливо пройдясь по фигуре девушки от ног к голове.

Взгляды человека и тэш’ша скрестились.

Жанна давно уже не была сопливой курсанткой, трясущейся от страха рядом с «котом», доводилось ей пару раз смотреть им в глаза, как в записи, так и вживую, но привыкнуть к чуждости тэш’шского взгляда она не смогла и по сей день. Те, кто никогда не видел вблизи тэш’ша, могли сравнить их глаза с глазами кошек или змей: вертикальный, почти рассекший пополам белок вторичный зрачок, окаймленный тончайшей полоской радужной оболочки, действительно мог вызвать подобные ассоциации. Если не присматриваться, радужку легко было и вовсе не заметить, и тогда казалось, что в пронизанном тончайшей паутинкой кровеносных сосудов белке плавает небольшой изумруд, на сотнях граней которого весело играют злые, жалящие искорки. И только абсолютно черная бусинка основного зрачка, застывшая точно посреди ярко-зеленого «изумруда» мигом вышибала из головы все сравнения, вызывая исключительно сильное желание отвернуться, а еще лучше — оказаться как можно дальше от обладателя этих глаз.