Он замолчал и в наступившей тишине даже приглушенный стук шагов показался громче выстрела рейкера. Ее напарник спокойно выдержал взгляд Стража Небес; разве что серая кожа десперианина чуть посветлела, — но это могло быть игрой тутошнего освещения.

Если тэш’ша и рассчитывал на ответ Шонта, то молчание ее напарника не смутило «кота». Или счел, что сказанного достаточно, или вспомнил, зачем здесь вообще они появились сегодня — опустив руку к поясу, он коснулся чего-то, спрятанного под одеждой.

Родившийся под сводом пещеры звук напомнил Жанне свист, с которым им проложили дорогу к Храму… до которого они, к слову сказать, так и не дошли. Видать тэш’ша это место для переговоров вполне устраивало, и, судя по тому, как спокойно наблюдал за происходящим Шонт, — похожие случаи были в прошлом.

Впереди и позади волны тумана хлынули на дорогу, в мгновение ока скрыв даже намек, что там четвертью часа раннее шли люди. Что-то невидимое гулко ухнуло — и серо-белые стены рывком раздвинулись метров на десять-пятнадцать, образовав почти правильный круг, в центре которого стояли люди и священник тэш’ша.

Стало значительно светлее: теперь Жанне не приходилось напрягать зрение в попытках рассмотреть «кота». Кроме естественной тревоги от присутствия на расстоянии всего пары шагов врага, подстегиваемой уязвленным самолюбием, была еще крохотная капля любопытства. На фронте Стражи Небес появлялись очень редко и в число тех, кто повидал их не через прицельный маркер визора или боевого шлема, Жанна не входила.

Сейчас, когда они стояли почти вплотную, девушка с небольшим удивлением поняла, что «кот» не так высок, как ей казалось раньше. На Шонта, во всяком случае, у него не вышло бы смотреть сверху вниз, зато размахом плеч тэш’ша сантиметров на двадцать превосходил пилота «Гетмана Хмельницкого». Массивные наплечники — пусть даже короче тех, что были неотъемлемой частью военных мундиров Империи — только придавали некую завершенность массивной фигуре «кота».

Вышитый на мантии с левой стороны груди тэш’ша герб Клана — черная узкая вертикальная полоска, венчаемая столь же узким белым кольцом, — и непонятные знаки по обе стороны герба она едва удостоила вниманием, подняв глаза к неподвижному лицу тэш’ша.

Когда о тэш’ша говорят «коты», пришло Жанне в голову, редко кто задумывается, что нет ничего более далекого от истины. Лишь при первом, торопливо брошенном взгляде можно было найти нечто общее между ним и любым представителем кошачьих. Даже тигриная морда, чаще всего называемая, как ближайший аналог лица тэш’ша среди земных животных, так же мало подходила на эту роль, как морда какого-то бабуина подходила для сравнения с человеческим лицом. Много ближе к истине были те, кто находил в нем сплав отчасти человеческих, отчасти звериных черт, но сейчас, стоя на расстоянии вытянутой руки от него, Жанна мысленно согласилась с как-то высказанным командором мнением, что это «чушь собачья». В лице тэш’ша не было ничего человеческого, и ничего тигриного — и про это нельзя было никогда забывать. Стоящее перед ней существо не имело ничего общего ни с человеком, ни с любым земным животным, а было опасным, хитрым и умным врагом. Как бы оно не выглядело, чтобы не делало или говорило.