— Какие меры вы принимаете для очистки воды?

— Сначала мы проводим ее дезактивацию.

— Правильно.

— Мы ее фильтруем.

— Хорошо. А потом?

— Мы ее кипятим.

— Отлично. А что вы делаете дальше?

— А дальше, чтобы не рисковать, мы пьем пиво.

Егеря прошли около половины пути, когда Кубу внезапно поплохело. Травмированная рука налилась свинцом. Дали знать о себе и поврежденные ребра — теперь каждый вздох отдавался резкой болью. Сева остановился перевести дух. Но даже стоя на месте, он не мог отдышаться. По лицу и телу градом катился пот. Егерь хотел взглянуть на карту, чтобы определиться с расстоянием, но в глазах вдруг начало двоиться, линии и названия расплывались, словно Куба внезапно одолел приступ близорукости.

— Да что за хрень? — удивился он и окликнул товарища: — Мить, глянь ты. Сколько нам еще топать?

Немой посмотрел на карту, сощурившись, как будто стал плохо видеть, но все-таки ответил:

— Два километра по прямой.

— Рукой подать… — Куб вытер пот, обильно струящийся со лба, поморщился от очередной вспышки боли и потянулся за аптечкой.

— Ты как? — Немой сочувственно посмотрел на товарища.

— Сейчас обезболивающее вколю и двинем дальше. — Куб машинально отметил, что Митя тоже выглядит не лучшим образом: дышит тяжело, а по его лицу также стекают крупные капли пота. — Тут что-то не так…

— Что не так? — переспросил Немой.

— Все не так…

Куб потер пальцами глаза, посмотрел на посеревшее лицо напарника. И тут его осенило: да это же все признаки приближающегося Сияния! С тревогой он перевел взгляд на Останкинский Шпиль. Серый базальт гольца сейчас почти сливался с пасмурным, грязным небом.

— Двойника нет…

— А должен быть? — не понял Митя.