Молодой монах покинул келью отца Александра, поглощенный мыслями о человеке, которого так любит и которого скоро не станет. Но, уже стоя на пороге, не выдержал, обернулся. Маленькое сухое тело старика шевельнулось на кровати. Кажется, и в чем теплится-то жизнь? В этот момент он опять открыл глаза, взглянул на молодого монаха, и тот ощутил исходившую от старца необычайную силу. Силу, не подвластную даже смерти!..

Отец Вячеслав вздохнул, опустил голову и вышел. Он уже был в монастырском дворике, когда вдруг услышал:

«Останови ИХ! Останови! Иначе ужас и мрак распространятся повсюду!»

Молодой монах, точно ошпаренный, вбежал обратно в келью. Нет, это говорил не отец Александр. Иеромонах спал…

Монахи и послушники обступили отца Вячеслава, все спрашивали об отце Александре. Что утешительного он мог сказать? К тому же, появился отец Лука — почти двухметровый здоровяк, с длинной шевелюрой и густой бородой. Резкий, немногословный, он являлся правой рукой наместника в хозяйственных делах. Он сказал отцу Вячеславу:

— Сегодня ты пойдешь закупать продукты для братии.

Отец Вячеслав почувствовал, как у него сжалось сердце. Ему вдруг стало страшно выходить за ворота монастыря…

Этот необъяснимый страх усилился, когда он подходил к воротам. Он с тоской посмотрел на сияющие купола Храмов, трижды перекрестился. И только печально скрипнули большие монастырские ворота…

Опоясывающий монастырь небольшой лесок быстро закончился. Отец Вячеслав оказался на шумной улице. Теперь — вперед, на проспект. Там находился большой гастроном, где монахи Н-ского монастыря обычно делали покупки.

Чем дальше он шел, тем ярче разгоралась реклама супермаркетов, банков, офисов, всевозможных товаров. Улыбающиеся красавицы и красавцы на плакатах создавали свой виртуальный мир. А мимо шли измотанные жизнью толпы людей, чаще с печальными от безысходности лицами. По шоссе, будто бешеные звери, проносились иномарки. Все здесь спешило, спешило. И, казалось, никому в этом гудящем, бурлящем мире ни до кого нет дела.

Внезапно о. Вячеслав остановился. Он ощутил, что кому-то до него все-таки «есть дело». Случайно посмотрев на противоположную сторону улицы, молодой монах увидел человека с копной длинных черных волос, ниспадавших на лицо. Судя по фигуре, человек был довольно молодой. Шел он пружинистой походкой, чуть ссутулившись. И словно преследовал монаха…

«Почему я опасаюсь его? Почему я решил, что он преследует меня?»

Может, во всем виноват взгляд незнакомца, проникавший сквозь черные пряди волос? Взгляд этот был настолько острым, что не заметить его невозможно и через проезжую часть улицы с ее автомобилями, и через толпу спешащих людей. Во взгляде том огонь, огонь!..