И туннель превратился в дикое смешание борющихся тел. Голт и Гомон бросились вперед с дикими криками и ревом и принялись обрушивать могучие удары по всему, что было впереди… получая ответные удары. И Слиты понемногу отступали под натиском бешеных гигантов. Они отступали по туннелю, рассредоточивались по боковым отверстиям, где было больше маневра. Солдаты Голта бились, как тигры. Образ жизни, которую они вели, сделала их хорошими воинами, хитрыми, ловкими, сильными и не останавливающимися перед любой жестокостью. Во всех туннелях и коридорах шла свирепая борьба, и Голт, пробиваясь через толпу чешуйчатых людей, увидел за отступающими Слитами круг света. Выход из туннеля! Силы у него удвоились. Он дико вскрикнул и бросился туда.

Теперь Слиты перестроились. Они сформировали ряды, дали место своим лучникам и арбалетчикам, которые ждали, пока люди начнут появляться из шахты, чтобы без промаха разить их стрелами. Голт уже был у выхода, как вдруг что-то рвануло его назад. Это подскочивший полковник Штурм прижал его к стене туннеля.

— Назад! — крикнул он Голту. — Пошли вперед лучников! Победа и Бурн! — испустил он боевой клич и выстрелил.

Слиты ответили залпом. Люди прижались к стенам, когда град стрел ворвался в туннель. Штурму подали сзади заряженный лук, и он выстрелил снова. И прежде, чем стрела попала в цель, он уже пустил другую. Стрелы летели туда и сюда, и полковник Штурм наполнил весь воздух смертельными снарядами. Слиты пригибались и, наконец, не выдержав такого обстрела, разрушили строй и побежали.

— Пора! — крикнул Голт и выскочил из туннеля.

Люди вырвались во двор, щурясь от яркого солнечного света. Некоторые падали под стрелами Слитов. Голт увидел одного, схватившегося в смертельной схватке с человеком-змеей. Могучий хвост, обвив кольцами человека, задушил его. Помогать времени не было, надо было убивать, и Голт с бешеной яростью рвался вперед, сокрушая все на пути. Остальные не отставали от него, и земля, обожженная солнцем, камни покрылись зеленоватой кровью Слитов.

Внезапно Голт остановился. Он обнаружил, что его мечу нечего делать. Гомон подскочил к нему. Грудь его высоко вздымалась, лицо и глаза светились возбуждением, зубы сверкали из-под черной бороды.

— Клянусь богами, милорд. Мы победили, мы завоевали свободу! — луч солнца упал на его лицо, и тут же черная тень закрыла солнце.

Голт глянул вверх.

— Пока еще нет! — сказал он.

Сверху на них пикировали огромные существа с кожаными крыльями. Они держали наготове арбалеты.

— Прячьтесь! — крикнул барон и сильным толчком послал Гомона под крышу. Остальные тоже увидели их, и те, кто имел арбалеты, выпустили стрелы в эту стаю. Биры тихонько вскрикивали, переворачивались в воздухе и падали на землю. Но тех, кто оставался наверху, было намного больше. Их было столько, что они закрывали солнце, и, стреляя сверху, они были практически неуязвимы. Люди падали. Оставшиеся в живых бежали под защиту крыш. Голт, Гомон и дюжина других оказались под каким-то навесом. Там на возвышении стояла наковальня, у стен молоты разных размеров, а в печи краснели угли. Это была кузня.