На том расстались. Силантьева подхватил вихрь забот, а Подольский окликнул Степанова:

— Денис! — и объяснил ему суть дела.

— Есть, командир, — кратко ответил Штепа.

И они вдвоем ушли.

4

Валерий рассчитал точно. Чуть меньше часа понадобилось им, чтобы обойти рубежи и убедиться, что самые непрочные участки обороны — именно там, где оба конца вокзальной территории, депо и ремзавод, упирались в склоны холма. Конечно, место это было огорожено, но столь жиденько, что… Словом, и говорить нечего.

На окраине ремзавода, пропущенные туда бдительным часовым, Валера и Денис недолго постояли, вслушиваясь. Тихо…

— Ну, и какие выводы?

— Слабовато, — припечатал Степанов, а затем неожиданно спросил: — Слышь, командир. А оно нам надо?..

— Не понял?

— Да я думаю: стоит ли овчинка выделки?

Оказалось, Денис засомневался, нужно ли вообще укреплять линию обороны. Вокзальные сегодня эвакуируются, а семерым оставшимся воинам, случись что, защищать такую территорию все равно не по силам. Так, может, и корячиться незачем? А появятся уроды, отобьемся, не впервой.

Резон в этих словах был, и Валерий не мог этого не видеть.

— Так-то оно так… — промолвил он.

Конечно, прав был Штепа, сержант Денис Степанов, — он мыслил разумно и точно. Но его правота видела только поверхность событий. А Валерий Подольский был прав по-другому. Он видел дальше и понимал больше.

Вряд ли он смог бы объяснить — и самому себе тоже, — как родилось в нем это понимание. Оно родилось из какой-то смутной недосказанности, угаданной им в словах Ракитина, из анализа ситуации на свежую с утра голову…

Валерий чувствовал, что Рой не даст так просто уйти вокзальным. Хотя вроде бы чего там: к почти миллиону зомби добавить еще сотню — тьфу, пустяк… Но тут не расчет, тут что-то иное. Вернее, расчет, но с неким дальним прицелом, пока Валерию Подольскому неизвестным. И вообще ничего, кроме ощущения собственной правоты, у него нет.

Поэтому он не стал раскрываться перед Силантьевым, а Штепе сказал. Денис знал, что командир зря говорить не будет, не тот человек.

— Раз так, — начал соображать Штепа вслух, — значит… значит, этих уродов с часу на час ждать?

— Вот именно.