Дома, дороги…

Процветали какие-то странные религиозные культы, требующие обязательных человеческих жертвоприношений.

Пленные, приведенные из Диких земель, перегрызали горло надсмотрщикам.

Если не удавалось – перегрызали вены себе.

Или изыскивали еще какой-либо, как правило, довольно экзотический способ последнего успокоения.

Через этот ад нам следовало пройти не менее ста пятидесяти километров.

Потом – форсировать Дон и убедить разрозненные, но достаточно сильные для того, чтобы поддерживать видимость порядка, казачьи общины, что мы не собираемся устраивать резню.

И упросить их проводить нас до Тихорецка, провозглашенного не так давно столицей Вольной казачьей республики.

Н-да-а, папаша…

Ты у меня за это ответишь…

…Сразу за мостом через Северный Донец нас приветствовала длинная, примерно с километр, виселица, на которой не в такт раскачивались разной степени свежести покойники.

У внушительного бетонного блокпоста неторопливо покуривал трубку бородатый жизнерадостный шахтер в темных очках-консервах.

Мы с Никитой спрыгнули с Чарлиного грузовичка и не спеша направились в его сторону.

Разглядев Никиту, караульный аккуратно положил дымящуюся трубку на бетонный надолб и вытянулся по стойке смирно.

Начальство все-таки.

– Ну, как тут у вас?

Караульный пожал плечами:

– Курить можно?

Я б ему, разумеется, всыпал, но Никита только улыбнулся:

– Кури. Что уж с тобой поделаешь…