– По мере возможности.

– Во-вторых, у меня в городе сестра. Мне сказали, что ее дом не был затронут… Я хотела бы увидеться с ней.

Фришер кивнул.

– Это не трудно. После того, как наша беседа закончится, кто-нибудь из моих людей отвезет вас.

– Хорошо. В таком случае, я готова. Спрашивайте.

Фришер нажал на кнопку диктофона. Загорелся красный огонек.

– Мисс Билингз, расскажите мне, что произошло после того, как вы и Майкл Хоуп пересекли Линию в Санта-Розита.

– Анна. Называйте меня Анна. После того, что я вам скажу, мы станем ближе, чем брат и сестра.

Она улыбнулась.

– Фигурально.

– В таком случае, я – Джеймс.

– Принято.

Рассказ Анны занял два часа. Фришер слушал ее молча, иногда делая пометки в своем блокноте. Он не перебивал ее, предоставляя возможность вести рассказ так, как она сочтет нужным. Только один раз он попросил ее остановиться, чтобы сменить карту памяти в своем диктофоне. Анна незаметно наблюдала за ним. У майора было выразительное, подвижное лицо, не способное по-настоящему скрыть эмоции. Она видела, что ее рассказ трогает Фришера, и это ей нравилось. Анне показалось, что он действительно хочет понять, а для этого мало было просто собрать факты и записать показания – нужно было почувствовать. Незаметно история в ее устах стала приобретать все больший драматизм. Сначала Анна хотела ограничиться лишь пересказом событий, не заостряя внимания на своих переживаниях, но как-то само собой получилось, что ее рассказ стал все больше напоминать исповедь. Она рассказала этому человеку все, зная, что уже никогда не повторит это. Когда она закончила, в зале повисло молчание.

Фришер о чем-то думал, постукивая ручкой по столу.

– Скажите, Майкл был религиозным человеком?

– Нет, не думаю. Он казался рациональным. Любил находить всему объяснение. По крайней мере в обычной жизни.

– А в Пустоши?

– Он решил, что Бог разговаривает с ним.

– Интересно. И о чем они говорили?

– Джеймс, вы серьезно?