– Что ты творишь? – набросился я на Зака, оказавшись в тайном тоннеле. – У меня от неожиданности чуть сердце в ботинок не ухнуло!

– Я думал, ты застрял, – стал оправдываться тот. – Еле шевелился. Ну, мы с Ихуси и решили тебе помочь.

– Спасибо, помогли! А ты чего орал, будто резаный?

– Заорешь тут! Я ведь головой вперед лез. Прямо в дерьмо руками угодил. – Орк со злостью топнул по разлившейся под ногами луже.

– От-лич-но! – задохнулся я от злости. – И этими же руками за меня хватался?

– Нет, запасными, – съязвил Зак. – Конечно, этими. Утешься, я сначала их о мох вытер. Смотри, сколько его тут.

Вокруг вонючей лужи и впрямь расстилались заросли слабо светящейся флоры. На мох она не очень походила, скорей на какую-то спутанную, курчавую и жесткую траву. Но траве необходима почва для корней, а здесь повсюду был только камень. Я решил, что это лишайник. Такой же фосфоресцирующий лишайник небольшими островками рос повсюду, что позволяло обходиться без освещения. Впрочем, у Ихуси нашелся маленький электрический фонарик, тоже, по-видимому, из гуманитарной помощи. Я забрал фонарик у проводника и стал осматриваться.

Катакомбы оказались куда более любопытным местом, чем я предполагал. Стены и закругленный свод были выложены из безупречных пятиугольных брусков – кажется, гранитных. Интересно, кто и зачем вбухал такую бездну труда и ценных материалов в этот тоннель? Канализация наверняка обошлась строителям дороже всего остального дворца.

Слева тоннель тянулся на какой-нибудь десяток шагов и заканчивался кирпичной перегородкой. Кладка была сравнительно свежей, на кирпичах виднелся крупный рисунок – кривоватое кольцо с человечком внутри. Может, от плохого освещения, а может, и по другой причине казалось, будто человечек падает в колодец, раскинув конечности. Я заинтересовался необычным зрительным эффектом и решил взглянуть на рисунок вблизи. На зловещее бормотание Ихуси о демонах я не обратил внимания.

– Ну, дальше-то куда? – недовольно спросил Маггут.

– Подожди, дай взглянуть…

Я ковырнул ногтем картинку. Сразу же выяснилось, что чудеса объясняются просто. Голубой фон внутри кольца был нанесен голографической краской. Такой же, только черной, был нарисован человечек. Даже не он, а схема из палочек: туловище, ручки и ножки, малый отросток между ног, кружок головы. Зато само кольцо, желто-черное, было выписано с большим тщанием и повторяло орнамент давешнего панно. Змеи хухум, вцепившиеся друг другу в хвосты. Я насчитал восемь гадин. Семь маленьких змеек и одна большая, жирная тварь сверху. Видимо, этот мотив – «уроборос» по-даггошски – являлся каким-нибудь значительным символом для местного населения. Вроде «пацифика» для хиппи или энергичного слова из трех букв для русских людей. Поэтому его везде и рисовали.