– Ага, соседняя с моей. – Кольдеве перешагнул порог следом за ним. – Почему ты не остался дома с Альбертом? Только не говори, что хочешь перевезти сюда Хендрику. Она же не даст нам работать!

– Я оставил ее с мамой – тетей Бетье. Сам я не могу там находиться, Ханс. – Санмартин вошел в комнату, указанную Кольдеве, бросил на пол койку и прислонил винтовку к стене!

– А где твои личные вещи? – спросил Кольдеве.

Санмартин улыбнулся.

– Костюм я отдал Альберту, трость оставил Хендрике, а все остальное сжег.

– Где же мы подберем здесь для тебя одежду впору?

– Мне она не понадобится. Если Варяг одобрит план, через месяц нас здесь уже не будет.

– А как же Хендрика?

– Альберт и Бетье заменят ей родителей. Так будет лучше.

– Слушай, Рауль, я понимаю, что у тебя большое горе, но ты не можешь…

– Nascentes morimur – каждый день я понемногу умираю, – деревянным голосом отозвался Санмартин. – Теперь для меня ничто не имеет смысла, кроме военной службы. Здесь слишком много призраков, Ханс, – Руди, Ретт, Эдмунд, не говоря уже о Ханне.

Кольдеве потихоньку закрыл дверь.

Санмартин прислонился спиной к стене.

– На этот раз боль не утихнет, Ханс. Что-то сломалось внутри. Ну, давай, процитируй какое-нибудь стихотворение или скажи что-нибудь смешное.

– В таком состоянии, Рауль, Земля – последнее место, куда бы тебе следовало отправиться.

– Мозг все еще функционирует, а это самое главное. Все, что мне нужно, – это пережить тридцать дней до вылета.

– А Хендрика? Сколько ей будет лет, когда ты вернешься? И сколько будет тебе? Если ты сейчас исчезнешь из ее жизни, она никогда не впустит тебя назад.

– А как же тогда Марта?

Кольдеве сердито нахмурился.

– Это несправедливо, Рауль, и не одно и то же. Хендрика – твоя дочь.