– Я пытался объяснить Хендрике, куда ушла ее мать, но трехлетнему ребенку это трудно понять. К тому же не забывай, что ее официально удочерили Альберт и Бетье.

– Но если ты останешься, то не обязан быть солдатом. Почему бы тебе не вернуться в университет?

– Ты имеешь в виду, жить нормальной жизнью? – Санмартин усмехнулся и закрыл глаза. – В холодной камере теряешь чувство времени. Пребывание там стирает все грани, хотя и оставляет невидимые следы. – Он сделал паузу. – Кроме того, я понадоблюсь тебе и Антону. Для военных дел нет лучших мозгов, чем у Пауля и Петра, да и у тебя тоже, но наша проблема не военная, а политическая, и тут я незаменим. Конечно, то, что мы пытаемся совершить, чистое безумие, но это как раз по мне.

– Слушай, Рауль, никто не заменит тебе Ханну, но в твоей жизни может появиться и другая женщина. Еще не все кончено. Как насчет той, которая так висла на тебе во время похорон?

– Аннеке Бринк? Мне хотелось ее ударить.

– Ну, не она, так еще кто-нибудь. Что ты скажешь о Даниэле Котце? Она потеряла дружка во время прошлого мятежа и мужа во время этого. Попытайтесь утешить друг друга за чашкой кофе.

– Нет, Ханс.

– Здесь полным-полно прекрасных женщин. Видит Бог, Марта заслуживает кого-нибудь получше меня.

– Ты не понимаешь, Ханс, – с обманчивой мягкостью промолвил Санмартин, – Это было бы нечестно.

– По отношению к кому?

– Ко всем. Еще слишком рано. И так будет всегда. У меня внутри все перегорело. Я не могу притворяться, будто ничего не случилось. Помнишь, я говорил тебе много лет назад, что хотел бы оставить эту планету и начать жить заново? Сейчас я чувствую себя примерно так же. – Его взгляд застыл. – Кроме того, я понимаю, что, если я не поеду с вами, Хендрика, как и другие дети на этой планете, может лишиться шанса вырасти.

Кольдеве сделал последнюю попытку.

– Но если ты уедешь, с кем останется Альберт? Кто будет бороться за чистоту окружающей среды?

– Симон, или Мария, или вообще никто. Во всяком случае не я. – Санмартин тряхнул головой. – Ты не понимаешь, Ханс. Альберт продержится еще несколько лет, но рано или поздно потеряет контроль над законодателями, а Клаассен – над Реформированными националистами. Люди начнут грызться из-за должностей. – Он печально улыбнулся. – Пять лет мы лелеяли мечту, с которой просыпались каждое утро. А теперь мне остается надеяться только на то, что наши преемники не слишком испортят дело. Но я не хочу на это смотреть.

Исаак Ваньяу постучал в дверь.

– Капитан Кольдеве, – сказал он спокойным голосом, но с глубоким сочувствием во взгляде, – думаю, вы нам понадобитесь, чтобы помочь решить, как устанавливать сауну.