– Друг мой Хендрик, – задумчиво произнес Мигер, – при нашей профессии дожить до наших с вами лет – просто преступление.

В ночном Йоханнесбурге Ханна Брувер сидела в крошечной комнате в маленьком кресле и раскачивалась взад-вперед. Она ходила по городу и помогала, чем могла, пока убитые горем люди не прогнали ее прочь.

Санмартин тихо вошел в комнату и присел в другое кресло. Он позволил себе расслабиться и бессильно опустил голову на грудь. Во рту у него пересохло. За окном, с которого были сорваны клочья развешанных Кашей циновок, царила глухая ночь. Аванпосты занимали позиции. При свете луны был виден холм, перепаханный минометами четвертой роты.

Последние четыре часа Санмартин провел, разбираясь с делами, которые следовало решить после того, как умолкли автоматы. Где-то рядом горланили стрелки. Он был на грани полного изнеможения, но теперь уже было лучше дотянуть до утра, чем ложиться спать, – все равно бы не сомкнул глаза. Конечно, после такой драки нужно дня три приходить в себя, только где же их взять, эти три дня? Береговой присматривал за ним и в конце концов отобрал запасной магазин и отправил отдыхать.

Санмартин заметил на полу кусочки вазочки, которая разбилась, когда неподалеку принялись вести огонь минометы. Брувер посмотрела на него и заговорила, словно сама с собой.

– Мой дедушка, принимавший участие в Войнах, говорил, что, когда он был мальчиком, люди относились друг к другу с уважением. А потом оно исчезло, и он за всю свою жизнь так и не понял, как же это могло произойти. Получается, мы были не правы? Мы лишились земли, которая была нашей больше трех столетий, и мы же еще не правы?

Санмартин ничего не сказал, и она продолжила:

– А теперь мы потеряем и эту землю…

У Рауля не было слов для того, чтобы утешить ее. Он машинально потянул затвор, чтобы проверить, хорошо ли вычищено оружие. Ханна заметила это движение, и на душе у нее стало горько.

Рауль, как и его командир, был человеком сдержанным. Иногда даже чересчур сдержанным.

Около полуночи Солчава наконец-то извлекла пулю из груди Руди Шееля. Зубцы его энцефалограммы превратились в прямую линию. Ее ждали другие раненые, а Руди в помощи больше не нуждался – он был мертв.

Составили список выбывших из строя имперских частей. В конце красовалось: «Добровольцы с Бей-кер-стрит».

Вторник (13)

Вторник (13)

– De God onzer voorvaden heeft ons heden een schit-terende overwinning gegeven! Бог наших отцов даровал нам блестящую победу, – провозгласил Шееперс, но слова эти невольно прозвучали иронично.

Ликования у окружающих эти слова не вызвали.