— Привет, — весело откликается Наташка. — Ну, колитесь, кто из вас на таможне подрабатывает?

Леся улыбается. Мазила, Сергуня и Тимур снова начинают ржать. Казарезова смотрит на Ворожцова.

— Извращенец, — говорит она под дружный хохот. — Тётке сорок лет, а ты к ней под одеяло.

— Он к тебе хотел, — писклявым от смеха голосом выдавливает Сергуня, — но перепутал.

На платформу они спускаются уже без смеха. Ворожцов серьёзен. Подтягивает лямку старого рюкзака. Мазила вертит башкой по сторонам. Любопытный. Девчонки озираются, пытаясь прочувствовать незнакомый город. С одной стороны, они насторожены, с другой — им тоже интересно.

Сергуня с Тимуром выходят из поезда последними.

Им вслед несётся равнодушное напутствие проводницы:

— Вещи не забываем…

…Вещи. Теперь у них не осталось ничего. Почти. Паспорта с обратными билетами. Немного денег. У Ворожцова — ПДА, у Тимура — пара ржавых болтов.

Обрез Тимур оставил рядом с разнесённым прибором. Патроны кончились, а без них от ружья никакого толка. Рюкзак Ворожцов бросил неподалёку от водонапорки.

Отсюда до места, где они планировали выйти из Зоны, вернуться в обычный мир, оставалось совсем немного. И тащить на себе лишние килограммы ненужного теперь барахла казалось абсолютно бессмысленным.

Мазила сказал бы на это, что сталкеру своя ноша не тянет… Только где теперь Мазила? И что он знал о сталкерах? Понахватался в интернете всякой чепухи, поверил в романтику. Так в интернете правды не напишут. Её вообще не передать, эту правду. Только прочувствовать на своей шкуре.

Вот если б не Ворожцов, а Мазила оттащил Тимура от той аномалии у трансформаторной будки, а потом они вместе закапывали бы руками в грязной канаве друга, разворотившего себе грудь из обреза в упор… Тогда, возможно, мелкий понял бы.

Но Мазила попал в аномалию, пальнул себе в сердце из ружья. И одному богу известно, что он увидел и понял перед смертью.

Боль в груди стала острее. Она уверенно вытесняла пустоту. Надолго ли? И что будет потом?

Нет, не думать сейчас об этом.

Шаг. Шаг. Ещё шаг.

Одинаковые, безликие, как удары метронома.

Из ниоткуда в никуда. Хотя, казалось бы, у них есть и точка отправления, и точка, к которой идут.