Сергей оказался одним из немногих, с кем Максим как-то сразу нашёл общий язык. Парень носил жёлтый комбез, что уже само по себе говорило о его принадлежности к учёному сословию. А ещё он был самым молодым среди своих коллег — всего-то двадцать шесть его лет против средних шестидесяти остальных 'жёлтых'. Служил Сергей лаборантом в отделе с очень длинным названием, а по совместительству был личным референтом главы экспедиции и начальника базы Хельги Вировец. Основное же его занятие в качестве референта заключалось в составлении удобоваримых пояснений по всем отчётам, которые из лабораторий поступали госпоже командору, как главу экспедиции здесь почему-то называли. Впрочем, Максим довольно скоро выяснил, причину такой формы обращения. Хельга Вировец была хаконкой, а её отец был настоящим флотским командором, и хотя во флоте Новороссии звание 'командор' отсутствовало, да и сама Вировец ко флоту не имела никакого отношения, обращались к ней так отчасти желая подчеркнуть уважение, а отчасти, наверное, просто для удобства. И на самом деле, не говорить же всё время: 'госпожа начальник особой научной экспедиции'. Ну а то, что Вировец не была на самом деле хаконкой и вся её легенда предназначалась для гражданского персонала базы и нижних чинов проходчиков, этого Масканин знать не мог.

Ведя непринуждённый разговор, Масканин проследовал за Сергеем лабиринтами отсеков через многочисленные шлюзы, поднимался пару раз лифтом, пока, наконец, был доставлен на нужный уровень. Теперь-то он и сам дорогу мог найти. В этот момент, когда он почти уже добрался до цели, Максим в очередной раз задумался и об этой базе, раз уж его вольно или не вольно сюда занесло, и о самой 'особой научной экспедиции'.

За проведённое здесь время у него сложилось чёткое представление, куда ему посчастливилось попасть. Да и информацию эту с недавних пор никто, в общем-то, от него не скрывали. Экспедиция считалась чистой воды научной, да так оно и было по сути. Примерно треть персонала базы — 'жёлтые', как за глаза здесь называли учёных, среди которых попадались и знаменитости научного мира. Притом чуть ли не все они были фанатиками, совсем не помышлявшими о возвращении домой. Их как будто совершенно устраивала добровольная, длившаяся уже более полугода изоляция в безлюдных землях. Остальные здешние обитатели составляли медперсонал, работников хозяйственных отделов (и те, и другие, судя по всему, были заманены в экспедицию приличным заработком), да ещё проходчики. Последние резко контрастировали на фоне остальных своей подтянутостью, спортивностью и молчаливостью. Они составляли сводное подразделение напрямую подчинённое Главному разведуправлению, которое, собственно, и являлось тайным инициатором экспедиции, так горячо поддержанной учёным сообществом. Во всех без исключений вылазках учёные находились под опёкой проходчиков — слишком опасными были здешние земли.