– И что?

– Кольцо призвано охранять еще не родившегося ребенка из рода Фиренгов. Голубой цвет – значит мальчик. Мадлена, ты беременна. Украшение нельзя снять, пока ребенок нуждается в матери. Это оно не пропустит тебя через Врата.

– Я… – Теперь увеличились глаза женщины.

– Да. Ошибки быть не может.

О том, что артефакт не выпустит женщину из Жарзании, Зулг узнал два дня назад из записки, написанной все тем же корявым почерком. На этот раз на листке бумаги была ссылка на книгу, где приводились более подробные сведения о кольце.

– Зулг, я тебя убью!

– Хочешь оставить нашего ребенка сиротой?

– А я тебя не насмерть убью! Где это видано, чтобы о будущем ребенке сообщал отец?! Ты… ты… вообще понимаешь, что говоришь?! Я, значит, не в курсе, а он… Пожалуй, я тебя убью два раза. – Злавадская вертела головой из стороны в сторону, подыскивая что-нибудь тяжелое, но на столе, кроме бумаг и чернильницы, ничего не было.

– Давай так и договоримся: ты будешь меня убивать два раза в сутки. Только при одном условии.

– Он еще и условия смеет ставить, на-агле-э-эц!

– Конечно, я же глава семьи.

– Какой семьи? Думаешь, ребенок – это повод выходить за тебя замуж?! Я еще не сказала «да»!

– Наверное, ты права: один ребенок – это еще не семья. Вот когда у нас будет трое… я снова предложу тебе руку и сердце… – Он не успел изложить весь план – в правителя Жарзании все-таки полетела чернильница.

В это время в дверь постучали.

– Минуту, – резко перешел на официальный тон Зулг. – Мади, побудь здесь. Наверное, Лырсог прибыл.

– Тебе нужно переодеться.

По всей длине рукава кронмага тянулось длинное чернильное пятно.

– Не стоит.

Небольшое плетение – и одежда снова стала чистой.

– Где ты будешь его принимать?