— Варяг, — позвал Николай.

— Чего, — сонно пробормотал Яхонтов.

— Подъем, Варяг.

— А по шее не хочешь, салага?

— Вставай, говорю, пришли за нами.

Яхонтов поднялся и взглянул на чернокожего Рэймена.

— А, понятно, — буркнул Яхонтов, растирая шею. — Давно пора.

Они вышли из камеры, и оказалось, что у входа в этот подвал стоят два бородатых автоматчика в комбинезонах. Оружие они держали наготове.

Яхонтов вопросительно уставился на Рэймена.

— Doveray no proveray, — улыбнулся тот, разведя руками.

— Это да, — буркнул Варяг. — Это само собой.

И они наконец покинули тюремный блок, оставив заключенного хуманимала в одиночестве.

Выйдя из коридора, они оказались перед лестницей, ведущей к закрытой двери. Однако повели их не к ней, а под лестницу. Там была решетчатая дверь. За ней стол с рассыпанными на нем игральными картами, несколько деревянных ящиков вместо табуретов и кресло. Еще одна решетчатая дверь. Небольшой коридор и железная дверь. Она сильно заскрипела, когда ее стали открывать. И тут Николай даже раскрыл рот. За дверью была прорытая в земле траншея, накрытая сверху бревнами, бетонными блоками и железом. В точности как это было в родном Надеждинске. Пройдя по земляному коридору и несколько раз свернув за угол, они стали слышать звуки жизни. Позже появились и источники. Вдоль коридора были вырыты пещеры. На многих были двери. Иные были просто занавешены шкурами зверей. Это были жилища людей. Электричества в них не было. Освещался только коридор различными лампами. Из некоторых землянок доносились кашель, бормотания, плач, стоны и еще черт знает что. У многих жилищ вход был открыт, видимо, чтобы туда проникал свет из коридора. Николай украдкой бросал туда взгляды. Вот кто-то лежит на подстилке из соломы и тряпья. Непонятно, мужчина или женщина. Непонятен и возраст. Одет в лохмотья и просто лежит. Вот в другой землянке большая кастрюля, наполненная парящей горячей водой. Женщина купает в кастрюле младенца… С двумя головами?! Да. У ребенка вторая голова торчала между левым плечом и подбородком. Маленькая недоразвитая голова с закрытыми глазами и жутковатым шрамом на месте уха. Еще одна землянка. Пожилой человек и трое ребятишек сидят на дощатом полу и едят из одной миски руками куски какого-то мяса. В еще одном жилище в углу храпела женщина, а рядом сидел диковатого вида лохматый и невероятно худой подросток и отгрызал себе отросшие на босых ногах ногти. Собственные ногти он не сплевывал, а жевал и проглатывал. Н-да… Ассоциации с Надеждинском как-то улетучились сразу. Люди в этих землянках совсем не были похожи на тех, кто их пленил. Одеты во что попало, зачастую просто обмотаны тряпьем и шкурами. Немытые. Смердящие грязными телами. Убогие, горбатые, худые, сморщенные. Не обращающие практически никакого внимания на бредущих под конвоем по коридору чужаков.