После короткой паузы Квентин произнес с каким-то вроде бы сожалением:

— Ничего, мой господин. Нас держат под прицелом с орбиты. Фиксируем уже два церийских крейсера и один республиканский.

Лекс посмотрел на Урса. Тот еле заметно пожал плечами.

— Говори, — неожиданно сказала Марсия.

— Для «Гения» единственный выход — высадить экипаж, моя госпожа, — немедленно отозвался Урс. — После этого совместными усилиями будем искать выход.

— Есть еще вариант, — медленно проговорила Марсия.

— Я понимаю, моя госпожа, — спокойно кивнул Урс. — Однако отдать такой приказ было бы бесчестьем.

— Для кого? — мрачно спросила Марсия.

— Для всех, моя госпожа. И кроме того, это просто глупо: фериатов все разно не оставят в живых.

Лекс понял, о чем идет разговор, и мысленно согласился с Урсом.

Он хотел было спросить Урса о том плане, который имелся у человекомедведя в момент начала атаки, но передумал: все равно захватить корабль не удастся, раз в охоте на них объединились и церийцы, и энеадцы.

А Зал Быстрых Машин?

Действительно, почему бы не появиться богу из машины?..

Лекс уже привычно посмотрел вокруг измененным с помощью лапифа взглядом.

…темнота, камень… пустота. А вот и она… черная яма.

Вход… там.

На секунду Лекс почувствовал страшное сомнение — будто ему предложили пройти над алчущей его души — не только плоти — бездной: он совершенно четко, ужасающе ясно понял, что с этого момента перестает быть просто человеком, землянином — бывшим? кто знает, — и готов принять помощь от силы неизвестной, неизведанной и имеющей непонятное качество.

Минус на минус… а тот ли это случай?..

Но как же другие?

Лекс ощутил шершавую черноту под мысленно протянутой рукой, обонял холод, ожегший ноздри, услышал шепот песка, струящегося из одного сосуда в другой… увидел странный, сложный механизм, дотронуться до которого означало привести в движение спящие в укромной тиши грядущего ураганы и негромкие стоны… а еще увидел рождение — но дальше смотреть не стал, понимая, что пока не готов столкнуться с тем, что случится… ответственность за всех потеснила автономность принятия решения — хорошо подумал: кто кого? казнить нельзя помиловать… — и, стиснув зубы, принял правила игры, повернув вокруг оси тугой ключ.