— … мать, мать, мать!… ясно?!

Всадники напоследок покрутились перед жителями Ялты и с молодецким посвистом и гиканьем умчались вверх по ущелью, мимо сидящего в кустах в ста метрах от них Ивана.

— Ольга, — Маляренко прикинул шансы женщины, поморщился и продолжил, — ступай в посёлок. Найди Ермолаева или, — тут Иван задумался, фамилии Виталика Николаевича он не помнил, — боцмана. Передашь с глазу на глаз — «батя поговорить хочет. О приоритетах». Поняла? Ступай.

Маляренко проводил взглядом тонкую фигурку Ольги и на всякий случай мысленно с ней попрощался. Затем, перевернувшись на спину, Ваня долго смотрел на темнеющее небо. Вечерело. На тёмно-синем небосводе стали загораться звёзды.

«Холодно»

Иван поёжился. Спина мёрзла капитально. Ноябрь — не самый лучший месяц для путешествий по лесу в одной рубашке.

Побег из Севастополя прошёл как по маслу. Иван за десять минут дотопал до маяка, попинал запертую изнутри дверь и пошёл к воде. То, что дежурный смотритель маяка хоть и вооружён арбалетом, но, как правило, спит без задних ног, ему успел рассказать Изя, когда они проезжали мимо. В море зажёгся огонёк. Маляренко торопливо щёлкнул трофейной зажигалкой и запалил содранную с Алины льняную юбку.

Маляренко не хотел унижать оглушённую женщину, но делать было нечего — Изя весь, с ног до головы, был затянут в кожу.

Огонёк во тьме мигнул несколько раз. Маляренко вздохнул, прислушался к шуму прибоя, раздававшемуся из кромешной тьмы, и полез в воду.

До лодки Ольги он дотянул на пределе сил. Ваня так нахлебался морской водички, что когда эта миниатюрная женщина каким-то образом сумела затащить его на борт, немедленно этот самый борт и облевал. Вдобавок ко всему Маляренко зверски замёрз, а усиливающийся холодный ветер леденил тело и заставлял Ваню дрожать и клацать зубами.

Апофигеем стала судорога, которая свела ногу.

«Бля!»

Маляренко, стиснул зубы, содрал с себя рубашку, штаны и, оставшись в одних трусах, на карачках пополз на помощь женщине, которая пыталась поднять парус.

Ночной переход Иван запомнил плохо. Он как робот, повинуясь коротким командам с кормы, то поднимал парус, то приспускал его. Лодка шла в полной тьме, зигзагами, постоянно кренясь с одного борта на другой. Каким образом капитанша ориентировалась в пространстве, Маляренко не понимал, но факт есть факт — как только на востоке заалел рассвет, Иван с удивлением обнаружил, что лодка находится прямо напротив бухты бывшего посёлка рыбаков, ныне именуемого Ялтой. Ольга отмела предложение своего пассажира немедленно зайти в гости, а отвела судёнышко в укромную бухточку десятью километрами далее, где Ивану снова пришлось поплавать. Сначала с одним канатом к камням у одного борта, затем с другим канатом, к другим камням у другого борта судёнышка. Лодку поставили на растяжку, сбросили якорь и лишь затем Иван и Оля переправились на берег. Женщина оказалась предусмотрительной. В плотно закрытом бочонке, который Иван толкал перед собой, нашлась сухая одежда и кое-что из еды. Переодевшись и согревшись у костра, беглецы перекусили осточертевшей рыбой и неспешно полезли сквозь заросли в сторону Ялты.